Яд, порох, дамский пистолет - Александра Лавалье
– Андрей Давидович, уверяю вас, я совершенно не претендую на чувства Анны Юрьевны. Но ей необходима медицинская помощь, и я…
Туманов равнодушно смотрел на его старания, и Алексей вдруг понял. Нет никакой любви! Даже если бы она была, чувства для Туманова вторичны. Ссора с Вельской, её недовольство ставят под удар главное дело Туманова, ведь не иначе, что деньги на оружие берутся из средств, заработанных королевой романса.
– Я понял. Ни любовь, ни здоровье Анны Юрьевны не имеют для вас значения. Вы лишь пользуетесь её именем, её деньгами. Да вы просто паразитируете на её известности, прикрываясь высокой идеей спасения своего народа! Всем кажется, что вы работаете на неё, а на самом деле это она несёт вам золотые яйца! Вы убили столько человек, а меня не можете, потому что нужно продолжать лечить Вельскую, чтобы она и дальше приносила вам деньги! Без неё вы – никто, пустышка, у которой даже имени настоящего нет!
Туманов задумчиво произнёс:
– Вы правы, Алексей Фёдорович, пачкать автомобиль совершенно не стоит.
Туманов бросил пистолет себе под ноги и вцепился толстыми пальцами Алексею в горло:
– Я тебя голыми руками задушу.
Охранники заметили движение внутри машины и приблизились, окончательно заслонив свет.
А может, это уже темнело в глазах Алексея. Оказывается, когда тебя душат, самое сложное – заставить себя не цепляться за руки убийцы. Алексею пришлось собрать всю свою волю, чтобы подавить панику, перестать сопротивляться и направить внимание на собственную щиколотку, где притаилось его спасение. Дотянуться и отстегнуть крепление… какие простые и трудные действия, когда нечем дышать. Только когда палец коснулся ножа, стало чуть легче… Теперь нужен резкий удар в область шеи!
Внезапно в гараже раздался оглушающий дребезжащий звонок. Окружавшие «Форд» мужики вздрогнули и заоглядывались, пытаясь определить источник звука. Туманов от неожиданности отпустил Алексея, вновь схватил пистолет и, удерживая Алексея на мушке, открыл дверь автомобиля и закричал:
– Что, чёрт возьми, происходит?
Судя по недоумению мужиков, раньше этим звонком в доме не пользовались. Похоже, Алексей единственный смог догадаться, что звонок – связь господского дома с конюшней, тот же самый вызов слуг, который прежде осуществлялся колокольчиком.
Звук резко оборвался, и Алексей услышал своё хриплое дыхание. Мокрые пальцы судорожно сжимали нож. «Всё-таки есть польза от электрических звонков!» – подумал он. Если не это проявление прогресса, сегодня он убил бы человека. Или убили бы его, как знать.
Через несколько секунд дверь в гараж распахнулась, вбежал испуганный дворецкий:
– Анна Юрьевна! Померла! – заголосил он.
Алексей вывалился из «Форда». Заметив свой саквояж у одного из мужиков, он выдернул его и бросился бежать в дом, забыв о больной ноге. Никто его не удерживал, может потому, что в руке его по-прежнему был нож, а может потому, что прямо за ним, пыхтя, но не отставая, бежал господин Туманов.
Глава 39
Transfusio
[92]
Анна Юрьевна лежала на кушетке в одной из комнат. В её позе не было ни капли изящества. Она лежала, неудобно заломив руки и вывернув шею, пугая бледностью и безжизненностью. Гости стояли рядом растерянным полукругом.
– Все вон!
Алексей бросился к певице. Очень слабый, но пульс прощупывался.
– Она ещё жива, – сообщил он скорее себе, чем гостям и вошедшему следом Туманову.
Распахнув саквояж и уставившись на его содержимое, Алексей велел себе отбросить панику и думать. Непонятно, что могло вызвать такую реакцию в теле Анны Юрьевны. Она почти не дышала и была бледна до синевы. Алкоголь, смешанный с его лекарством? Или же болезнь берёт своё и дозы, которую она приняла, оказалось мало, чтобы эффект был продолжительным?
Он сунул руку внутрь саквояжа и достал пузырёк с лекарством. Не убьёт ли её, если он снова даст ей препарат? Или пора предпринять что-то другое?
Нож, который он держал в руке, мешал. Но прикреплять его на щиколотку времени не было, и Алексей бросил его в саквояж. Нож неприятно звякнул о металл.
Отставив пузырёк с лекарством, Алексей вынул из саквояжа металлическую коробку со шприцем. Пожалуй, да, так будет правильнее. Он быстро опрокинул себе на руки пузырёк со спиртом для дезинфекции, ловко собрал шприц и вынул из саквояжа ампулу с «Супраренином»[93]. Введение адреналина должно мобилизовать организм Анны Юрьевны и заставить бороться за жизнь.
Одними губами он прошептал два слова молитвы и ввёл иглу в тонкую руку. Он медленно давил на поршень, когда на руку Вельской, совсем рядом с иглой, упала капля. Господин Туманов, наклонившись совсем низко, напряжённо следил за действиями Алексея, но молчал и не вмешивался. Капля пота стекла у него со лба.
– Туманов, отодвиньтесь! – прошипел Алексей.
Андрей Давидович дёрнулся, выпрямляясь, ещё пара капель упали на щеку Алексея. Алексей поморщился, но позволил себе отереть лицо лишь после того, как закончил вводить препарат.
Мужчины замерли, глядя на Анну Юрьевну. Через нескончаемое мгновение она судорожно вздохнула. Туманов тут же упал рядом с кушеткой на колени и прижался лбом к изгибающемуся от боли телу певицы.
Алексей покидал инструменты в саквояж и приказал:
– Разгружайте автомобиль!
Туманов повернулся, словно не понимая, о чём говорит Алексей.
– Что?
– Выгружайте ящики из «Форда», нужно доставить Анну Юрьевну в госпиталь. Срочно! «Лорелей» не подойдёт, он открыт, она замёрзнет!
Туманов словно очнулся, огляделся вокруг и, заметив у дверей бледную тень дворецкого, кивнул ему. Тот бросился выполнять приказание.
Алексей подошёл к кушетке. Анна Юрьевна так и не пришла в себя, однако терять время нельзя. Последнее средство, которым он мог ей помочь, находилось в госпитале.
Туманов поднялся с колен и, ревниво глядя на его действия, прошипел:
– Делайте что нужно, только я глаз с вас не спущу.
Алексей подхватил Анну Юрьевну на руки. Повернулся к Туманову и приказал:
– Саквояж мой захватите! И отойдите же наконец с дороги!
Автомобиль стоял во дворе. Подручные Туманова спешно доставали последние ящики с заднего сиденья. Алексей осторожно уложил Анну Юрьевну, прикрыл сверху мехами, которые своевременно подал дворецкий. Господин Туманов сел за руль, Алексей вновь оказался на пассажирском сиденье.
– Позвольте! – Туманов наклонился, отодвигая Алексея, поднял с пола пистолет и аккуратно убрал его в карман пиджака.
Сзади застонала и зашевелилась Вельская:
– Андреа!
Господин Туманов стремительно развернулся, наклонившись так далеко, насколько ему позволили тучность и размер автомобиля.
– Анна Юрьевна, дорогая моя, я здесь, у ваших ног!
