Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская

Но это если есть сеть. Если нет — отправляешься в увлекательнейший квест «найди работающий терминал» или «встань в пять утра и займи место в очереди на почту, а потом защищайся с боем». Это кстати, не та советская очередь, где все стоят смирно, потому что привыкли. Нет — тут интриги, скандалы, драки за место у окошка. И это если тебе повезёт отыскать работающее отделение, а то их стало меньше, чем амурских тигров.

В общем, куда ни кинь, всюду попаданцы.

Дни тянулись медленно и скучно. Игнатьев уходил по утрам и не говорил, куда направлялся. Единственное, что удалось из него вытянуть, так это то, что он предупредил своё начальство о готовящейся диверсии. Они вроде бы усилили охрану на стройке плотины. А вот предупредили они строителей или нет, осталось неизвестным.

Как и вопрос относительно тех, кто слил Лёне планы ГЭС. Новиков даже не стал расспрашивать, сам понял, что не его это дело.

Лёня же (пока его продолжали именовать именно так) теперь безвылазно сидел в бараке, гоняя Антона с поручениями. Антон, конечно же, находил время забежать в квартиру-штаб, чтобы помыться и поныть. Ида снабжала его готовой едой и стирала одежду, Новиков подбрасывал вещичек и разрешал поспать на своей шикарной кровати, ведь в том бараке остались только каркасы старых коек. Сам, кстати, чаще ночевал на жёстком диване, недавно привезённом из квартиры Ткач.

В общем, Антону приходилось туго. Заняться ему было нечем, так что Новиков купил для него набор плотника и собирал по городу старые деревяшки, из которых Антон мастерил фигурки.

На комоде в квартире-штабе выстроились по размеру семь слоников, медведь с лукошком, полным ягод, рыбак на стульчике, показывающий «рыбов» трём смешным котикам. И с десяток разных шкатулок.

Между тем приближался день «икс», уже наступил август. Солнечный, медовый, в меру тёплый. Новиков старался не думать, сколько времени прошло в будущем, и прекратились ли поиски их с Антоном тел. Главное, чтобы они потом не вспыли где-нибудь в шлюзах, посиневшими и раздутыми.

Однажды вечером, во время персикового августовского заката, когда Новиков упражнялся в разгадывании советских кроссвордов, а Ида что-то вышивала на пяльцах, в квартиру ввалился взмыленный Антон. Одет он был просто как рабочий — в старой робе, испачканной краской и штукатуркой.

— В общем, так, — без длинных предисловий начал Антон. — Лёня меня сегодня отправлял на разведку на стройку. Ну и бардак там, скажу я вам.

Ида подвинула ему стул, он плюхнулся, снял грязную кепку и продолжил:

— Охраны никакой нет, документы не смотрят. Я эти тряпки просто в раздевалке спёр, и даже никто ничего не заметил.

— Что за разведка? — быстро спросил Новиков. — Что конкретно он просил высмотреть?

— Ничего, — пожал плечами Антон. — Просто сказал украсть старую одежду. А сегодня ночью мы с ним вместе пойдём угонять грузовик. Лёня сказал, это поможет освободить Эмму. Я, правда, не понял, как. Но спрашивать не стал. Угон — так угон. Вряд ли это будет трудно. Как тут вообще люди-то жили?

Новиков на автомате глянул на Иду, та только равнодушно пожала плечами. Она иногда выспрашивала у Новикова, что будет дальше, особенно любила слушать про большие плоские телевизоры и интернет, где можно делать покупки и смотреть сериалы.

— Где у него склад, ты не узнал? — спросил Новиков, мало надеясь на положительный ответ.

— Понятия не имею, — пожал плечами Антон.

Новиков промолчал. Он давно догадался, где Лёня устроил схрон взрывчатки, просто Антону на всякий случай не говорил. Ему и так туго приходилось.

— Давай, удачи, — чётко произнёс Новиков и ободряюще похлопал Антона по плечу.

— Да, возьми вот это. — И Ида вместе с бутербродами протянула ему фляжку вроде военной, только поизящнее. — Скажешь, тоже утащил со стройки. И будет хорошо, если он её у тебя отнимет.

— Это ещё почему? — спросил Антон, замирая с рукой, протянутой к фляжке.

— Там особые травы, — загадочно улыбнулась Ида. — Хлебнёшь — и отключишься на целые сутки. В случае чего — напоишь его якобы чаем.

— Можно же было просто у Игнатьева снотворного попросить. — Антон так и не решался взять фляжку.

— Лёня может найти у тебя таблетки, — тихо произнёс Новиков. — И тебя же ими накормит, так что отчалишь насовсем.

Антон покачал головой и всё-таки взял фляжку. Спрятал в карман, надел кепку. Встал и вяло проговорил:

— Всё же будет хорошо, правда?

— Правда, — уверенно кивнул Новиков. — Мы-то знаем.

— Ну да, — слабо вздохнул Антон, помахал рукой на прощание и побрёл прочь из квартиры.

Новиков дёрнулся было, чтобы его хотя бы до выхода из дома проводить, но вспомнил, что Игнатьев запретил им показываться вместе даже на короткий миг.

— Весёлая ночка вас ждёт, — проговорила Ида, стоя у окна и наблюдая, как Антон пересекал дворик.

Он вроде старался держаться бодрячком, да не очень получалось. Новиков его не винил. Если уж у него самого, с его званием и опытом, от тоски и беспомощности аж скулы сводило, то что говорить об Антоне. Всю жизнь провёл в посёлке, только ездил учиться в педколледж, да и то очно-заочно. Учил детей, делал ремонты. А теперь обезвреживает банду диверсантов. Причём у них же в логове.

Скоро пришёл Игнатьев. Новиков уже поужинал и оделся, а Ида впихнула ему несколько пирожков с собой. Игнатьев был удивительно спокоен, но почти всё время молчал.

Они поехали к расселённому бараку на окраине города, затаились там в тесном проулке между старыми сараями под снос. Пока ждали, попили чаю из термоса с пирожками Иды.

Скоро прикатил грузовичок, который Лёня и Антон угнали со стройки плотины. Наблюдая, как двое вылезли из кабины и направились к двери в подвал, Новиков тихо спросил:

— Это вы приказали снять всю охрану со стройки, или её там и не было?

Игнатьев молчал, глядя в армейский бинокль.

— Верите в порядочность? — продолжал шептать Новиков, скорее, чтобы успокоить нервы. — И что через сто лет преступности уже совсем не будет?

— Верят в Бога. Старушки. А я — офицер, — сквозь зубы процедил Игнатьев, глядя в бинокль.

Новиков замолчал. Ему бинокля не выдали, так что приходилось напрягать зрение и в августовской ночи рассматривать фигуры Лёни и Антона, которые вытаскивали из подвала расселенного барака ящики и грузили их в кузов.

Новиков так и думал, что Лёня уже давно перевёз всё, что нужно, в этот хламовник. А Антону не говорил, чтобы не пугать. И так тяжко, а если бы он ещё узнал, что сидел на складе