Тень чупакабры - Алёна Моденская

Или Герда за кем-то другим присматривает? А кто здесь ещё есть? Учительница пенсионного возраста и библиотекарша.

Новиков провёл рукой по лбу. С чего его вообще запихнули в эту «банку с соседями»? Считают, что кто-то из них может оказаться чупакаброй?

И тут Новиков услышал, как кто-то в общей комнате произнёс это слово. Осторожно подошёл к двери, приник к косяку.

— Это такой мексиканский монстр, — равнодушно говорила Кристина. — С испанского переводится как «козий вампир», потому что нападает на домашний скот и высасывает кровь.

— Ты подозрительно много знаешь о загранице, — недовольно и надменно произнесла Герда.

— Откуда он здесь-то взялся? — обеспокоенно просила Жанна Сергеевна.

— Капиталисты подбросили, — уверенно заявила Герда. — А может, им кто-то помог.

Новиков мысленно застонал. Только не это. Только доморощенного Шерлока Холмса в образе горластой комсомолки ему не хватало. Неужели Герда думает, что Кристина или кто-то из других жильцов четвёртой квартиры причастен к этим случаям? И решила сама разобраться? Добром такие выкрутасы не заканчиваются.

Или Новикову поручили сюда заселиться, чтобы не просто дело расследовать, а ещё и за Гердой присматривать? Вот этого тоже не хватало. Недурно бы выяснить, кто её родители.

Этот вопрос выяснился сам собой на следующий же день, когда Герда снова заявилась на Божедомку с какой-то невнятной историей о подготовке вечера-концерта на заводе. Её мамаша, зампред заводского профкома, вроде как поручила ей собрать тех, кто готов выступить. Зачем Герда пришла в четвёртую квартиру, Новиков так до конца и не понял. Артистов там явно не было.

Зато был художник. С которым, вернее, которой вполне можно бы и в другом месте поговорить. Но нет — Герда решила пойти напролом. Можно подумать, ей зрители необходимы.

— Надо сделать декорации, — твердила Герда прямо в ухо Кристине, снова колдующей над портретом Жанны Сергеевны.

— Я помню, — вздохнула Кристина.

— И?

— Что — и?

— Когда они будут готовы? — требовательно спросила Герда.

— Так они уже готовы. — Кристина наконец удостоила комсомолку косым взглядом. — Езжай в ДК и забирай.

Герда недовольно хмыкнула и повернулась к Свете, что-то зашивающей за общим столом.

— А вы не хотите выступить? — угрожающе-вдохновенно спросила комсомолка.

— Нет, спасибо, — с улыбкой покачала головой Света. — Не пою, не танцую, стихи рассказывать стесняюсь. Вообще не люблю на публике выступать.

— И зря, — заявила Герда. — Надо нести культуру в массы. А если не вы, то кто?

— Тот, кому положено, — улыбнулась Света.

Герда снова хмыкнула, со стуком отодвинула стул и плюхнулась на него, положив на стол раскрытый блокнот. Достала перьевую авторучку и стала что-то царапать на бумаге.

От этого тихого, но скрипучего звука у Новикова сводило челюсть. Он сидел на диване, делая вид, что читает «Рыболовство», а сам только переворачивал страницы. Номер старый, изученный вдоль и поперёк.

На самом деле Новиков присматривался к соседям. Широкая спина Артёма, что-то выписывающего из толстой синей книжки. Хотя парень явно чаще смотрит на Кристину, чем в свои учебники. Когда Новиков прямо спросил у Зыковой, не приставлен ли Артём присматривать за художницей, начальница Первого отдела только вздохнула и закатила глаза, устало повторив, что они тут все с неё пылинки сдувают.

Как же, всесоюзная знаменитость. Коротает дни в холодной двухэтажке, пару раз в неделю проводя занятия в ДК.

Новиков потёр переносицу. Библиотекаршу и учительницу, застывшую у окна с вышивкой, пока можно всерьёз не воспринимать. Новиков аккуратно всё перепроверил — во время нападений обе были дома. Причём учительницу, копавшуюся в палисаднике, видело человек десять соседей.

А Света… Говорит, что носки штопала, но кто её видел? Только Жанна? Пока пусть остаётся загадкой. Вот Кристину точно никто не видел, хотя и она вроде как была дома. А с чего он вообще взял, что их надо в чём-то подозревать? Ну, поселили его сюда. Но это же вовсе не означает, что в соседней комнате — убийца. И где тогда искать?

Новиков ещё раз поговорил с родителями девушек, но ничего нового так и не узнал, только время зря потратил. С тем же успехом мог перечитать протоколы допросов. Улик нет. Девчачьи вещи в сумочках да пара книжек. Правда, собаки вели себя странно — судя по протоколу, только кружили у тел, чихали, даже скулили. И никакого следа так и не взяли.

Кое-кто счёл это верным знаком, что поработала тут чупакабра. Мол, собаки её боятся.

— Можно мне встать, а то спина затекла? — спросила Жанна Сергеевна, выгибаясь и потирая поясницу.

— Да, пожалуйста, — согласилась Кристина, вытирая кисточку тряпкой. — На сегодня, наверное, всё.

— А долго ещё? — спросила учительница, вставая и разминая плечи.

— Думаю, ещё пару раз придётся потерпеть, — улыбнулась Кристина.

— Чего не сделаешь для искусства, — вздохнула Жанна Сергеевна. — Этажерку пока оставить?

— Пока да, — кивнула Кристина.

Действительно, учительница сидела рядом с деревянной этажеркой, накрытой вязаной салфеткой. На этажерке стояли фотография фронтовика и резная деревянная шкатулка, из-под крышки которой вываливались нитки, ленты и ещё какие-то атрибуты ручного женского труда.

— Разве она не всегда здесь стоит? — спросил Новиков, указывая журналом на этажерку.

— Нет, это только для картины принесли. — Кристина стояла к нему вполоборота и чистила кисти. — На фотографии — муж Жанны Сергеевны, он погиб на войне. Мне показалось, будет правильно включить его портрет в композицию.

— А почему вы рисуете здесь, а не дома?

— Пишу, — тихо произнесла Кристина, укладывая кисти в пенал. Потом добавила, уже громче: — Здесь вечерний свет хорошо падает. У нас темновато.

— А вы видели другие работы Кристины? — Жанна Сергеевна подошла к книжным полкам и, достав цветной журнал «Художник», протянула его Новикову. — Вот, посмотрите, там замечательная статья и много репродукций. Мелковато, правда, но впечатление производит.

— Вы мне льстите, — улыбнулась Кристина, накрывая мольберт широкой влажной тряпкой.

— Давай помогу. — Артём поднялся из-за стола и, подхватив мольберт, понёс его следом за Кристиной, тащившей громоздкий ящик с кистями и красками.

— Всем всего хорошего! — крикнула Кристина из прихожей.

Новиков, учительница и Света попрощались, а Герда только бросила ей вслед сердитый взгляд.

— Мещанка-дармоедка, — процедила Герда, когда дверь за Кристиной и Артёмом закрылась.

Жанна Сергеевна только покачала головой и ушла к себе. Света даже взгляда не подняла — так и продолжала вышивку. Такое ощущение, что она отчего-то побаивалась свою ученицу.

Новиков развернул журнал. Статья о Кристине нашлась сразу. Оказалось, она не просто гениальная художница. В прошлом — одарённая пианистка. К четырнадцати годам набрала столько грамот, что хватило бы на целую главу в Советской энциклопедии. Но потом на неё напала собака, и музицирование пришлось оставить. Ну да, Новиков припомнил