Тень чупакабры - Алёна Моденская
— Новый сосед, — представила Новикова Света.
Новиков, сделав лицо попроще, снова громко назвал свои фамилию-имя-отчество и звание.
— А, сыщик. — Пожилая женщина в очках на цепочке, что сидела с вышивкой у окна, поднялась и достала из кармана коричневого платья с кружевным воротником ключ. — Вот, это вам. Два ключа — один от общей двери, другой от вашей комнаты.
— А почему звонков нет? — спросил Новиков, принимая маленькую связку.
— Так ведь у нас все свои, — улыбнулась женщина. — Без стука входят. Ой, я же не представилась, как невежливо. Я — Жанна Сергеевна, работаю в школе учителем математики.
Новиков пожал протянутую морщинистую руку.
— Новиков. Сергей Петрович. Очень приятно.
Из-за стола поднялся высокий парень — кудрявый блондин с детским лицом и глазами хищника.
— Артём, — просто представился сосед. Ясно, это тот самый сотрудник конторы Зыковой, устроенный на «зону».
Но в общем зале находились ещё двое.
— Ой, давайте я вас представлю, — проговорила Жанна Сергеевна, поправляя очки. — Это Кристина, наша соседка. Она художница, и почему-то решила меня нарисовать.
К Новикову обернулась девушка, стоявшая у мольберта. Медово-каштановые волосы, большущие глаза: один тёмный, другой — зелёный. Кожа белая, как будто фарфоровая. Как там сказала Зыкова? Очаровательный ребёнок, способный снять погоны.
Новиков изобразил вежливую улыбку и протянул художнице руку. Кристина глянула на его ладонь, у неё дрогнул уголок губ. Почему-то в этот момент все уставились на них. Новикову даже показалось, что соседи затаили дыхание. В следующий момент стало ясно, почему.
Кристина держала кисточку в левой руке, правую не было видно за накинутой на плечи кофтой. А Новиков, правша, как раз раскрыл для рукопожатия правую ладонь. Пока Кристина медлила, незнакомая девица, сидевшая за столом, смотрела на неё хищно, даже как-то злорадно.
Из-за накинутой кофты появилась правая рука художницы и легла в ладонь Новикова. Ему пришлось потрудиться, чтобы лицо оставалось приветливым, а не скривилось в гримасе. Правая кисть Кристины казалась скроенной из разных кусков — бледная кожа, кривые шрамы, пальцы, расположенные не там, где положено.
— Бешеная собака.
— Простите? — Новиков вдруг понял, что вообще не услышал, что сказала художница.
— Не волнуйтесь, все так реагируют. — Кристина рассматривала свою руку, как будто увидела что-то необычное. — Это на меня напала бешеная собака. Давно, ещё в Горьком.
Кристину заслонила та самая девица, что предвкушала реакцию Новикова. Высокая, квадратная, темнокудрая, с желтоватым лицом и комсомольским значком на блузке.
— Гертруда Вислогузова. Можно просто Герда. Я тут не живу, просто пришла к Светлане Георгиевне. Я учусь в вечерней школе, работаю лаборанткой на заводе. Собираюсь летом поступать в институт, а Светлана Георгиевна помогает мне по литературе.
Новиков пожал крепкую руку. Вроде бы про учителя литературы разговоров не было.
— Я работаю в библиотеке при доме культуры, — пояснила Света. — Веду там литературный кружок.
— А я дополнительно занимаюсь, — отрапортовала Герда.
— Похвально, — кивнул Новиков, изображая одобрение. Что-то тут было не так.
— Ваша комната. — Артём указал на приоткрытую дверь.
— Спасибо, — кивнул Новиков, мечтая остаться в одиночестве и расставить мысли по местам. Слишком много людей и слишком много информации для одного утра на новом месте.
— Раньше там жили слуги, — вдруг выдала Герда, с громким шорохом листая книжку. Странно, что страницы не рвались.
Жанна Сергеевна глянула на Герду и слегка покачала головой.
— Не двигайтесь, пожалуйста, — пробормотала Кристина, нанося на картину мелкие штрихи.
— Я имею в виду, до Революции. — Герда всё-таки соизволила обернуться и бросить на Новикова снисходительный взгляд. — Пока нам не сказали, что вы приедете, там была кладовка.
— Герда, давайте вернёмся к пьесе. Мы изучаем «На дне». — Эту фразу Света сказала Новикову. Как будто отчитывалась.
— Вот-вот, — поучительно произнесла Герда. — Подавление незащищённого класса капиталистами. Тут герои теснятся в ночлежке буквально друг на друге. А что сейчас? — Тон у неё стал как на комсомольском собрании. — Человека селят, можно сказать, в чулан, пока некоторые, с позволения сказать, привилегированные классы шикуют вдвоём в пяти комнатах.
Герда подняла сердитый взгляд на Кристину, которая невозмутимо смешивала пахучие краски на палитре.
Все молчали. Жанна Сергеевна снисходительно-сочувственно смотрела на Герду, Света делала вид, что ищет что-то в своих записях. Артём, сидя за раскрытой тетрадкой, грыз карандаш, переводя взгляд с Герды на Кристину. На художницу он смотрел куда дольше, чем на крикливую комсомолку.
Новиков кивнул всем сразу и пошёл осматривать своё временное пристанище.
Ничего себе слуги жили до Революции — комната метров девять, да ещё с большим окном. Выходит оно, правда, на тёмную сторону, но это ничего. Зато есть приличная койка, и уже с матрасом и подушкой. Добротный шкаф, стол, стул. Книжная полка на стене. В углу у окна — тумба. И даже на ажурной салфетке стоит картинка в деревянной рамке.
Поставив чемодан на пол, Новиков присел, чтобы рассмотреть рисунок. Разноцветные акварельные гиацинты в стеклянной литровой банке. А рядом — клубок ниток, ленточка, напёрсток. Как будто кто-то собирается декорировать банку. Это, наверное, подарок от Кристины. Точно, на стене над диваном в большой комнате тоже висит масляный осенний натюрморт с подсолнухами, орехами, грибами и яблоками.
Да, эта девушка — с талантами и загадками. Недаром Артём на неё смотрит, как заворожённый. Что у него там лежало на столе? Книжки, тетрадка, линейки. Тоже, значит, учится. Новиков почесал нос, вспомнив себя. Также днём работал, по вечерам учился, потом — в институте на заочном. Первый из семьи с высшим образованием. Как гордился отец, когда увидел диплом, целую речь произнёс.
И что теперь? Новиков окинул взглядом бывший чулан. Нормальная комната, вообще-то. Бывает намного теснее. В послевоенное время, когда Новиков был совсем малышом, они всей семьёй из шести человек ютились в такой же комнатке.
С чего соседи так пренебрежительно относятся к этой жилплощади?
Кроме Кристины, пожалуй. Ей, кажется, всё равно — витает в высших сферах. Профессорская дочка, явно выросла в квартире, по которой на велосипеде можно ездить. И сейчас живёт куда лучше других.
За это её терпеть не может Герда. Вот зачем она здесь? Завод, лаборатория, институт. И литература. Не вяжется. Или, чтобы поступить на химический факультет, нужно сдавать литературу? Или она на другой собирается? А зачем, если есть перспектива построить карьеру на заводе? Что-то тут не то. Снова плиточки не состыкуются.
Может, Герда шпионит за Кристиной? Но это скорее по части Артёма. Такое дело скорее ему бы поручили.
