Тень чупакабры - Алёна Моденская
Почти полдня Новиков провёл, шагая по кабинету туда-сюда. Наконец в дверь постучала Зина.
— В общем, вот. — Она протянула ему отчёт.
— Вкратце?
— Вкратце — на бритве кровь. Мало, конечно, но по тому, что удалось вытянуть, совпадает с кровью убитых. На внешней стороне отпечатки стёрты, но на внутренней кое-что осталось. И пальчики совпадают с теми, что были на бутылке. Вы нашли её, да? — Зина смотрела на Новикова расширенными глазами.
— Да, — кивнул следователь.
В кабинет без стука вошла Зыкова.
— Ну? — грозно произнесла она вместо приветствия.
— Есть совпадения, — кивнул Новиков. — Это Герда.
— Ну и чего высидите? Надо же её брать!
— Улик у нас маловато. — Новиков смотрел в окно. — Кровь и отпечатки на бритве — так она скажет, что эту бритву потеряла. Отпечатки-то только на внутренней стороне. Бутылка тоже на покушение не тянет. Роковая случайность.
— И что, будем просто сидеть? — раздражённо произнесла Зыкова.
— Я вот всё думаю — а с чего она от бритвы избавилась? И где второй инструмент?
— До сих пор у неё, наверное, — нерешительно проговорила Зина. — Может, она хочет ещё раз пустить его в ход.
— Почему раньше орудовала двумя, а теперь намеревается только одним? Что-то тут не так.
— Может, она и от второго инструмента избавилась? Только в другом месте? — Зыкова стучала ногтем по подбородку. — Чтобы следы запутать. А бритву подбросила к дому Сергомасовой. Как пуговицу.
— Но тогда… она не будет больше нападать? — Зина переводила взгляд с Новикова на Зыкову и обратно.
— Будет, — сказал Новиков, сцепив руки в замок. — Но это будет по её плану последний раз. Главная жертва.
— То есть — главная? — непонимающе спросила Зина.
— Та, ради которой всё затевалось. — Новиков говорил в замок. — Сергомасова. Всё ради неё.
Зина только молча смотрела на следователя.
— Решила спрятать главное убийство внутри серии? — сощурилась Зыкова.
— Ну да. — Новиков как примерный ученик сложил руки на столе. — Поэтому ей было всё равно, на кого нападать. Главное, чтобы это были молодые женщины. Поэтому они и не связаны между собой. Так Сергомасова просто была бы вписана в серию, и всё.
— Но почему тогда Герда выбросила бритву? — спросила Зина. — Передумала?
— Вряд ли. Не резон ей останавливаться, да такие и не умеют. Просто она почему-то решила расправиться с Кристиной как-то по-другому. Она ведь уже пыталась имитировать несчастный случай в бане.
— Если бы эта Кристина не упрямилась, всё было бы куда проще. Написала заявление — и дело с концом. — Зыкова достала папиросу, посмотрела на неё и убрала обратно.
— Нет, — покачал головой Новиков. — Всё не так просто. Герда с мамашей обвинили бы Сергомасову в клевете, а там всплыло бы её прошлое — психушка, нервные срывы. Церковь опять же. И Кристина сама отправилась бы в психдиспансер. Скорее всего, надолго.
— И что же нам делать? — слабо спросила Зина.
— Ждать, — сквозь зубы ответила Зыкова. — И усилить наблюдение за художницей.
Ждать пришлось несколько дней. Герда, как обычно, торчала в квартире, где жил Новиков. Снова вела себя прилично и вежливо. Бутылку из кустов так почему-то и не забрала.
Новикову это казалось странным. Герда так тщательно всё продумывала, так хорошо рассчитывала, а на эту деталь почему-то не обратила внимания. Или она сделала это намеренно, включила, так сказать, в свой план. Только в чём он заключался?
Зыкова скрипела зубами, да и сам Новиков устал от ожидания. Хотелось уже развязать этот узел. И Новиков решился. Позвал Кристину с Артёмом и велел им устроить новую провокацию.
— Ни за что, — жёстко отрезала Кристина. — Как я потом это родителям объяснять буду? Мой отец и так не в восторге от всего этого, — она искоса глянула на Артёма. — Плешь мне скоро проест. Мол, я предаю наши аристократические идеалы.
Да уж, с аристократами трудно иметь дело. Разве что… Новиков щёлкнул пальцами:
— Сделаем вот как. Вы по-тихому поговорите с папашей и просто попросите его подыграть.
— Даже если он согласится, в чём я лично сомневаюсь, — Кристина всплеснула руками, — как нам потом окружающим всё это объяснять?
— А вы считаете нужным кому-то что-то объяснять?
Кристина замолчала, на секунду прикрыв глаза.
— Всё это выматывает.
— Ничего не поделаешь. Надо дойти до конца. — Новиков её состояние понимал, но помочь не мог.
— Главное, чтобы конец не оказался и нашим тоже, — пробормотала Кристина и ушла к себе.
— Честно говоря, я тоже не совсем понимаю, как это поможет, — с сомнением произнёс Артём. — Вдруг вообще не сработает?
— Должно сработать, — обречённо произнёс Новиков. — Выбора у нас больше нет. Надо всё это заканчивать.
Следующим вечером нарядная молодёжь города собиралась в гудящих школах — начинались Выпускные. Девушки пошили праздничные платья, юноши важничали — ведь уже завтра они станут официально взрослыми. И все должны с этим считаться.
Света и Жанна Сергеевна дежурили на праздниках, и тоже принарядились. Вечером заглянула Герда. В жёлтом платье с короткими рукавами-фонариками она выглядела неплохо, хотя и чуть-чуть походила на переростка в детсадовском наряде.
Когда она пришла, все уже были на улице — Света и Жанна Сергеевна собирались на «службу». Новиков просто вышел подышать воздухом — тёплые светлые сумерки, самые короткие ночи, благоухание розовых пионов и жасмина в палисаднике.
Из открытого окна профессорской квартиры доносились резкие голоса.
— Он мало того, что необразованный, — недовольно выговаривал профессор Сергомасов, — так ещё и работает сама знаешь где! Никогда такого в нашей семье не было! Никогда мы не роднились с угнетателями!
— Никто никого не угнетает, — терпеливо отвечала Кристина. — И потом — кто-то же должен там работать, нельзя же оставлять тюрьмы без никого.
Соседи во вдвое делали вид, что просто общаются, а сами прислушивались. Новиков специально намекнул соседкам, что сегодня случится нечто важное. Все сразу всё поняли, и теперь ждали развития событий, хотя уже пора было выдвигаться на дежурства.
— Да вспомни, вспомни, как этот режим надругался над нашей семьёй! — Сергомасов, похоже, искренне возмущался. Или отлично играл роль. — Твоего прадеда, выдающегося учёного, графа, расстреляли! А его брата, старца из Успенской пустыни! На воротах повесили! А ты теперь хочешь всё это перечеркнуть! Из пустой прихоти!
— Позже поговорим, — сухо произнесла Кристина.
Голоса затихли, но через полминуты художница появилась во
