Яд, порох, дамский пистолет - Александра Лавалье
Рыжий хрюкнул и уселся на пол рядом с Алексеем.
– А я очень познакомиться с вами хотел, Алексей Фёдорович. Узнать, отчего это вдова с вами откровенничать принялась. Вот и позволил… пленить себя.
Алексей раздражённо плеснул в руку воды из поданного стакана, отёр лицо. Позволил, значит. Этот газетчик дурит его при каждой встрече. Бестия рыжая, а не человек.
Дурнота потихоньку отступала. И, как назло, захотелось есть. От мыслей о еде стоило срочно отвлечься.
– Вы не ответили на мой вопрос, Квашнин. Зачем вы увезли Варвару Дмитриевну в тучерез?
Рыжий пожал плечами:
– Девушке нужна была другая квартира, я помог, только и всего. Полноте, Алексей Фёдорович, неужто вы ревнуете?
Алексей поморщился:
– Не глупите, Квашнин. Вы ходите в моих брюках, откуда у вас такие деньги? Сто шестьдесят два рубля тридцать копеек?
Рыжий встал, промолвил недовольно:
– Полагаю, это не ваше дело, Эйлер. Я могу не отвечать.
Некоторое время Алексей разглядывал сбитые носы ботинок газетчика, запылённые штанины своих бывших брюк, потом поднял глаза выше. Видимо, что-то было в них, раз газетчик сразу заюлил:
– Ну ладно, ладно, что вы кипятитесь. Были у меня некоторые сбережения.
– Врёте. Вы всё врёте.
Рыжий театрально развёл руками, мол, не верите, воля ваша, а я невинная овца. И в свою очередь спросил:
– Зачем вам сдалась эта девушка? К смерти Дмитрия Малиновского она отношения не имеет, в наследниках не числится. Теперь она никто, сестра милосердия, каких тысячи.
– Зато она может иметь отношение к гибели Глафиры Малиновской. Во время взрыва церкви Варвара Дмитриевна была на кладбище.
Рыжий сразу переменился в лице, подобрался, как гончая:
– Откуда знаете?
– Я видел её. Я был там.
– Были на кладбище? Расскажите мне, Эйлер, расскажите! Клянусь, я больше никогда не буду вас бить! Это происшествие мне все планы смешало. Никому уже не интересно отравление Дмитрия Малиновского, всем подавай подробности про взрыв! А где я их возьму? Полиция оцепила весь район, не подобраться. Моя журналистская гордость страдает…
– Выходит, вы знаете только то, что в заметке описали?
– Ну да!
Алексей только вздохнул. Надежды, что рыжий даст ему больше информации, не оправдались.
Квашнин меж тем пошёл с козырей, начал заискивающим тоном:
– Алексей Фёдорович, соглашайтесь! Я вас в гости к Варваре Дмитриевне отведу, только расскажите!
– С ней всё в порядке?
– Ну разумеется! Квартиру ей сняли в тучерезе, уж не обессудьте, где нашлось. Слухи об этом месте сильно преувеличены, мне доподлинно известно! Пока на месяц договорено, а дальше она сама решит. Да не переживайте вы так, под присмотром она!
– И кто же присматривает?
– Так Зинаида Порфирьевна! Дверь в дверь с ней живёт!
Женщина. Она под присмотром у женщины. Уже хорошо.
– И кто же сия дама?
– Да сваха наша газетная.
– Что-о-о?
– Не горячитесь, Эйлер! Выдыхайте, а то лопнете! Вот, на третьей полосе, объявления Зинаиды Порфирьевны.
«Услуги свахи Садовской Зинаиды Порфирьевны… Свяжу вам счастие на долгие лета!»
Опять это «счастие»!
«…Шатен, среднего роста, 20 000 годового дохода, желал бы познакомиться с хорошенькой женщиной. Бывать в театрах, прокатиться за город в морозную ночь и затем согреться за стаканом вина…»
– Квашнин! Вы издеваетесь! Какая морозная ночь в сентябре? Ваша сваха – дура?
– Зря вы так. Зинаида Порфирьевна надёжный информатор. Уж кому как не ей всё про всех известно! И объявления она пишет грамотно, так, чтоб кому не надо, никогда не женился!
– Квашнин, я убью вас!
– После, Эйлер, после, давайте сначала о деле. Что вы видели на кладбище?
Алексей с трудом поднялся.
– Я расскажу, Антон Михайлович, всё, что видел, и даже больше. Ответьте только, где вы взяли денег, чтобы оплатить квартиру Варваре Дмитриевне?
Рыжий усмехнулся:
– Хорошо торгуетесь, Эйлер, любо-дорого смотреть! Занял здесь, в редакции, в счёт жалованья.
Алексей покачал головой:
– Не знаю вашего жалованья, Квашнин, но предполагаю, что ближайшие полгода вы будете питаться только чаем.
Рыжий скривился, надевая обычную дурашливую усмешку.
– Не извольте беспокоиться, справлюсь!
Алексей помолчал, раздумывая. Аккуратно свернул газету. Потом решился.
– Квашнин, вы раздражаете меня, как никто другой. Но обстоятельства сложились таким образом, что мне нужна ваша помощь. Нужна ваша скорость, ваша ловкость, умение быть везде и всё знать. Мне нужно расследовать гибель Глафиры Малиновской.
– Зачем?
– Да вы знаете! – недовольно начал Алексей. Упоминать вслух о собственном незавидном положении было неприятно. – Следователь Макрушин всерьёз намерен отправить меня на каторгу. Мне нужна возможность оправдаться.
– Да ладно! – утешил Алексея рыжий. – Из вас каторжанин, как из меня статский советник. Следователь побесится и отстанет. Гораздо важнее другой вопрос. Что от вашего расследования получу я?
Алексей вздохнул:
– Полагаю, сенсацию. Я был на кладбище в момент взрыва и сразу после. Я был в доме Малиновских. Где вам взять лучшего свидетеля?
– Идёт!
Они ударили по рукам. Но в момент, когда рыжий собирался отнять свою ладонь, Алексей перехватил её и прорычал:
– Одно условие, Квашнин. Не смейте писать ложь!
Рыжий закатил глаза, делая вид, что ему совсем не больно, и, кивнув на портрет основателя газетёнки, произнёс:
– Клянусь памятью Николая Ивановича покойного, ни слова мимо правды! Он бы и сам не одобрил!
Алексей отпустил руку с полным ощущением, что его снова обдурили, вот только непонятно где. Рыжий меж тем выглядел воодушевлённым.
– Идёмте, Эйлер, разнюхаем, о чём в городе молчат[21]! Невдалеке от кладбища нашего есть чайная, весьма приличная, там и поговорим, раз уж вы предрекли мне питаться чаем! Всё равно нам в ту сторону.
– Если вы надеетесь позавтракать за мой счёт, Квашнин, то увольте, я сам отныне стеснён в средствах.
– Даже и не думал, Алексей Фёдорович, вот крошечной мыслишки такой не проскочило!
«Так я тебе и поверил, проныра…»
* * *
Выйдя из здания редакции, Алексей не сдержался и проворчал:
– Не понимаю, Антон Михайлович, зачем вы тратите своё время на службу в этом издании? Репутация у него больно нехороша.
Рыжий вытаращил на него удивлённые глаза.
– Вы действительно не понимаете, Эйлер? Это же очевидно! Подписчики! Читатели! Вот наша сила! Сорок тысяч человек!
Рыжий, помогая себе руками объяснять, двинулся на улицу. Алексей пошёл следом.
– Вы только представьте их здесь, Эйлер, они не поместятся не то что в этот двор, на эту улицу! И все эти люди жаждут развлечься и узнать о том, что с соседом приключилось. И порадоваться, что всё это не с ними! Они, может, книги в руках отродясь не держали, а «Листок» приучились читать ежедневно. Да для них наша газета
