Убийство в Петровском парке - Роман Елиава
– Что, неважно выгляжу? Я надеялся, что ты узнаешь про меня и придешь, только это меня и поддерживало. Меня отпускают? Они разобрались и нашли эти проклятые документы? – спросил Николай с надеждой в голосе.
Трегубов сел напротив своего друга. За последние годы Николай прибавил в весе и убавил в количестве волос на голове. Круглые очки, обычно создававшие его интеллигентный образ, сейчас отсутствовали, поэтому Канарейкин близоруко щурился.
– Не нашли, – честно ответил Иван и увидел, как его друг буквально обмяк на своём стуле.
– Я этого больше не выдержу, – всхлипнул он.
– Понимаю.
– Нет, не понимаешь! Как можно понять, что тебя избивают, чтобы узнать, то, чего ты не знаешь?!
– Этого больше не будет, – я занимаюсь этим делом. Но пока документы не найдены, тебя не отпустят. Это не в моих силах.
– А если их никогда не найдут, я проведу здесь всю свою жизнь?
– Уверен, что они найдутся, я приложу все свои усилия, но ты мне тоже должен помочь.
– Чем я могу помочь, находясь здесь? – спросил Николай.
– Ты должен мне помочь понять, что именно произошло, и почему именно тебя отправили сюда.
– Почему – и так понятно: знатные господа и мужик из Тульской губернии… конечно, виноват я. Небось, этот князь сам где-то потерял бумаги, а свалил всё на меня.
Трегубов признался себе, что такую версию событий он не рассматривал, а она была возможной. Бронский мог потерять договор и с помощью верной прислуги инсценировать кражу, чтобы оправдать себя в пропаже документов. Иван взял это на заметку, но вслух сказал другое:
– Коля, помоги мне, пожалуйста. Я уже допросил всех обитателей дома Бронского, но верю я сейчас только тебе. Расскажи мне с самого начала, как ты туда попал и что делал.
– Как оказался? Не хотел я там оказываться. В последнее время в Москве я останавливаюсь в гостинице «Континенталь», она в центре, и отремонтировали её лет пять назад. Я хотел так и в этот раз, но он меня уговорил.
– Кто – он?
– Граф Исаев.
– У которого ты дом хочешь купить в Москве? – уточнил Трегубов.
– Не хочу. За такие деньги эту развалину?! Да туда на ремонт ещё столько же нужно, там сто лет никто не жил!
– Странно, я его понял так, что Вы почти договорились.
– Никто в здравом уме за такие деньги не купит эти руины, поверь мне.
– Верю. Но ты сказал, что он убедил тебя поселиться у Бронского. Зачем?
– Не знаю, может, думал, что общество князей и графов мне польстит и вскружит голову настолько, что я потеряю здравый смысл.
– Скажи, что ты делал после того, как поселился у Бронского?
– Поначалу всё было хорошо: мы приехали вечером, хозяин был любезен, разместил нас. На следующий день мы позавтракали, отправились смотреть дом. Я сразу понял, что это не мой вариант. Не собираюсь заниматься восстановительными работами, а он всё расписывал: мол, какое расположение, какая история… Потом мы пошли пообедать в какой-то трактир недалеко от дома, где-то на Петровке, кажется. Прости, я Москву знаю хуже, чем Тулу и Петербург.
– А зачем тебе дом в Москве? Ты мне раньше не говорил, что хочешь его купить, – спросил Трегубов.
– Знаешь, после голодных лет стало выгодно торговать пшеницей, доставка стала дешевле, хлеб дороже, вот я и занялся. Через Москву проще всё гонять, она как бы в центре путей находится – вокзалы, речной порт. Но чтобы всё нормально работало, нужно быть здесь.
– Я понял. Итак, ты остановился на обеде.
– За обедом я графу и сказал, что мне его дом не подходит. Он предложил немного скинуть, но я объяснил, что мне он и дешевле такой не нужен.
– Как он воспринял отказ? – поинтересовался Иван.
– Знаешь, – задумался Николай, – мне показалось, что я далеко не первый, кому он предлагает, и что ему это уже говорили. То есть, он был недоволен, но не удивлен. Наверное, он сам понимает, что это дорого.
– Но ему нужны деньги, – закончил мысль Иван, – не так ли?
– Похоже на то. А кому они не нужны, с другой стороны?
– Потом Вы вернулись к Бронскому? Сразу?
– Да. У меня ничего не было запланировано, поскольку я ожидал, что больше времени потрачу на осмотр дома. Мы приехали, князь и Колядко как раз вышли прогуляться. Исаев предложил мне скоротать время, сыграть в шахматы, я согласился, – он неплохо играет.
– Про тебя он сказал то же самое. Продолжай.
– У нас сложилась сложная ситуация, – на доске, я имею ввиду, – приближалось время ужина. Исаев предложил спуститься поужинать, я согласился. Он сказал, что ему нужно сначала зайти переодеться, сделал ход и вышел.
– Постой, – Трегубов прервал Николая. – Ты сказал: он вышел? А ты остался?
– Да, мне же переодеваться не нужно было. Я решил подумать над его ходом.
– То есть, ты не сразу спустился вниз в гостиную и некоторое время не видел, чем был занят Исаев?
– Я спустился не сразу, минут через пять или десять, не помню, когда придумал свой следующий ход. А Исаев был тоже наверху, он стучался в комнату Бронского.
– Но князя ещё не было? – спросил Иван.
– Не было. Но граф сказал, что он услышал шум и подумал, что тот вернулся.
– Дальше? – спросил Трегубов.
– Дальше я спустился вниз, а граф снова ушел в свою комнату. Я его подождал внизу, он спустился через несколько минут, затем вернулись Бронский и Колядко. Стали накрывать на стол. Князь зашёл в кабинет перед самым ужином и обнаружил пропажу. Сразу позвонил в полицию, а нас всех попросил поужинать и не расходиться. Приехала полиция, перевернула всё вверх дном. Этот лысый и омерзительный Коваль всех допросил, а потом отправил меня сюда. Вот и всё.
– Скажи, пожалуйста, а утром за завтраком не было ничего необычного?
– Я не заметил, – пожал плечами Николай.
– Князь сразу пошёл работать в кабинет? – продолжал спрашивать Трегубов.
– Кажется, да. Точно! Сразу. Ещё не всю посуду убрала служанка.
– Потом Вы уехали с графом?
– Да.
– Когда ты спустился вниз перед ужином ты никого не встретил в доме, в гостиной?
– Никого, пока не пришёл граф.
– Скажи, когда ты зашёл в гостиную, дверь в кабинет князя была открыта или закрыта?
– Я не помню, – покачал головой Канарейкин.
– Подумай ещё,
