Убийство в Петровском парке - Роман Елиава
– Митя, давай тащи чемоданы на второй этаж.
– А Вы с какой оказией в Москву? Надолго ли? – Трегубов повернулся к Татьяне.
– Я была вольнослушательницей, но сейчас и это запретили для девушек, – ответила Татьяна. – Женщинам теперь нельзя учиться в университетах. Вот я и устроилась стенографисткой в министерство иностранных дел, а они перевели меня временно в Москву, пока не знаю на сколько.
«Министерство иностранных дел и слишком много информации сразу, – подумал Иван, – словно заучила, не знает, долго ли будет жить, похоже, действительно агент. Ну, что же, держи врагов близко.»
– Не буду Вам мешать обустраиваться, – сказал он вслух, когда Митя втащил в квартиру два огромных чемодана.
Девушки попрощались с Иваном, и он пошёл к себе. Дома у него было холодно и одиноко. Трегубов снял пальто и подошёл к столу, на котором лежало столичное издание нового рассказа о приключениях английского сыщика Шерлока Холмса «Союз рыжих». Трегубов не упускал возможности почитать о занимательных приключениях и расследованиях. Вот бы и в реальной жизни было всё так просто! Применил дедуктивный метод и вычислил того, кто украл бумаги у Бронского. Однако, как понял со временем Иван, автор произведений о мистере Холмсе никогда не показывал читателю все возможные версии, а просто вёл по одной из них. Увлеченный читатель и не замечал, что на основе найденной Холмсом улики можно сделать не один единственный вывод. Тем не менее, рассказы нравились Трегубову, он даже ставил Артура Конан Дойля в части детективной литературы выше Эдгара Алана По.
Иван положил рассказ обратно на стол, – сейчас было не до этого, он должен выспаться, чтобы завтра со свежими силами заняться поисками.
15
Смирнов, довольный тем, что у него наконец прошёл насморк, был бодр и полон энергии. Он появился в кабинете Трегубова с самого утра и потребовал от Ивана отчет о вчерашнем посещении особняка Бронского. Выслушав Трегубова, жандарм заявил:
– Ничего, это только начало, уверен, что мы с Вами доберемся до истины. Что касается Канарейкина, он в Таганской тюрьме, но поедем к нему только после обеда. Мне сейчас нужно своими делами заняться, а потом заехать за Ковалем, с ним меньше бумаг придётся оформлять. И, кстати, эти убийства девушек в газеты попали. Начальство просило намекнуть, что за поисками документов не стоит забывать и о других делах.
– Намёк понят, – только и оставалось ответить Трегубову.
Как только ушёл Смирнов, появился не менее бодрый и сильно возбуждённый Павлов, который уселся напротив Ивана и сразу начал сыпать фактами:
– Копался я давеча в фотографиях и сразу смекнул, что наш фотограф себе по одной две с каждого преступления оставляет, каталог ведёт. Ну, насмотрелся, конечно, гнусностей всяких, аж ночью уснуть не мог. Но нашел две жертвы похожих на наших. Места фотограф опознал: Болотная и Веденская застава. Стало быть, понятно уже, в каких полицейских частях искать дела. Нашёл я эти участки, только мне их не дали, говорят, надо Вам запрос через канцелярию писать.
– Все верно, – поморщился Иван, представляя себе бюрократическую процедуру. Выходит, что у нас действительно опасный убийца объявился, который будет продолжать убивать. Как же его найти в таком большом городе? – Петровский парк, Сокольники, Болотная и что там ещё…
Трегубов запнулся, смотря на выпученные от счастья глаза Ильи и радостную улыбку на его лице. Это настолько не соответствовало моменту, по мнению Ивана, что он решил сделать выговор молодому полицейскому.
– Послушайте, Илья Петрович, столько невинных жертв и, очевидно, будут ещё, а Вы позволяете себе ухмыляться. Это просто отвратительно!
– Так я не поэтому! – не в силах скрыть свою радость, заявил Илья. – Я знаю кто это!
– В смысле – кто?
– Кто убийца!
– Не может быть! Кто? – сидящий за столом Иван подался вперед.
– Василий Попов, вот кто!
– Но откуда эта информация? И кто это такой?
– Кто такой не знаю, только имя, – ненадолго приуныл Павлов. – Сейчас расскажу, откуда узнал. В участке, когда я дела искал, я рассказал, что ищу. Так вот, эти два убийства по зиме были, а тут один агент вспомнил, что было такое дело в газетах осенью. Мол какую-то француженку убили таким же манером. Но больше ничего он не вспомнил: ни что за газета, ни фамилию.
– Как же ты тогда узнал?
– Потому-что он помнил, что Василия этого брал не кто иной, как агент Блохин! Ну, я сразу к нему домой…
– Не понимаю, – прервал Павлова Иван. – Если полгода назад было подобное преступление, как столь опытный агент, как Блохин не сопоставил…
– А это сейчас расскажу, – теперь Илья перебил Трегубова. – Он не видел места преступления и не знал, как убили жертву.
– То есть?
– У жертвы похитили дорогой нательный крест с каменьями драгоценными. Этот крест описали слуги, и полиция прошла по ломбардам и иным ростовщикам, а там знакомый скупщик Блохина сдал этого Василия Попова, мол, вот он крест, не знал, что с убиенной снят, принес Васька.
– Так-так, – Трегубов весь превратился в слух.
– В квартире этого Василия нашли одежду, испачканную кровью, и арестовали его. На первом же допросе он признался, что был осуждён и приговорён к каторжным работам.
– Значит, это не он, – разочаровано выдохнул Иван.
– Почему же, – продолжил Павлов, – это ещё не всё. Я тоже так подумал, но решил проверить куда его отправили. Так вот: никуда!
– Как так?
– А так! Пошел я в Бутырскую тюрьму узнать, куда его отправили, а там говорят: сбежал мерзавец до того, как его привезли и отправили по этапу. На свободе он!
Трегубов оценил упорство Павлова. Правильно, что он не стал искать ему замену, глядишь, вырастет в следователя.
– Молодец, отличную работу проделал! Что ещё рассказал Блохин, есть ещё какая-то информация?
– Больше ничего. Блохин только помнит, что жертва – мадам Дюпон – оказалась вовсе не француженкой, а певичкой Прасковьей Козлявкиной, в молодости сбежала с кем-то в Париж, а там вышла замуж за богатея, овдовела и вернулась. И тут вот такое, – вздохнул Павлов.
– Сложно будет найти зная только имя – посетовал Иван. Толку от этого мало. Он, наверное, сменил его. Приметы есть?
– Да, ожог на правой ладони. Рост средний, глаза голубые, волосы светлые, носит бороду. Может, сейчас и не носит, кто знает, но ожог не скроешь.
– Что-то ещё? Почему напал на эту Прасковью Дюпон?
– Ах, так он к ней накануне в услужение устроился! – хлопнул себя по лбу Илья. – Как
