Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская
– Боже! – выдохнула Айрис. – Простите, леди Изабель, я не хотела, чтобы вы вспоминали такие печальные вещи.
– Я их всё равно постоянно вспоминаю с тех пор, как приехала сюда. Мы росли вместе: мой брат Родерик, Фрэнсис, Генри Тиндалл – племянник нашего управляющего – и я… Из всех остались только я и Фрэнсис. Гвендолин, конечно, тоже, но она была не из нашей компании, и даже когда сюда приезжала, то не обращала на нас внимания. Мы для неё были просто дети. – Заметив безмолвный вопрос на лице Айрис, леди Изабель пояснила: – Она была невестой моего старшего брата, Джулиуса. Он должен был стать графом после смерти нашего отца, унаследовать титул, поместье и всё прочее. Долги, например. Он погиб под самый конец войны, осенью восемнадцатого года во Франции. Второй из моих братьев, Эдвин, погиб двумя годами раньше. Месопотамская кампания. Из всех братьев Шелторпов остался только Родерик. И Гвендолин в итоге вышла за него. Вот такой поворот.
– И она назвала сына в честь своего первого жениха?
– Нет, это фамильное имя. Три четверти графов, а до того баронов Шелторпов – Джулиусы. Иногда попадались и другие имена, но только по недоразумению, когда кто-то некстати умирал, не оставив после себя очередного Джулиуса.
Когда леди Изабель сказала это, Айрис показалось, что и в Родерике, девятом графе Шелторпе, она видит некое недоразумение, а настоящим графом должен был стать другой брат. Это вряд ли значило, что леди Изабель не любила Родерика, скорее она считала его не самым лучшим главой семьи.
А потом Айрис задумалась, а женат ли вообще теперешний Джулиус и есть ли у него дети. Существовал ли где-то будущий одиннадцатый граф Шелторп?
– А кто теперь наследник? – спросила Айрис. – Если с лордом Шелторпом что-то случится…
– У Джулиуса есть сын, тоже Джулиус, разумеется. С женой он давно развёлся, маленький Джулиус живёт с ней. Она очень удачно вышла замуж во второй раз, новый муж – маркиз и очень богат. У них трое дочерей, а сына нет. Джулиус постоянно злорадствует по этому поводу и очень гордится тем, что сумел сделать ей сына, а Томас – нет. Боюсь, если она всё же родит мальчика, у бедняги Джулиуса исчезнет единственный повод для гордости, – леди Изабель покачала головой.
Айрис стало ужасно неловко – словно она подслушала что-то, что не предназначалось для её ушей и что она сама не хотела бы знать. Она провела пальцами по стебелькам розмарина, напряжённо думая, что бы такого спросить про цветы, чтобы сменить тему.
Леди Изабель взяла лежавшую на краю стола сигаретную пачку, но та оказалась пустой.
– Ну вот!.. – Она раздражённо смяла пачку и бросила в ведро, где лежали сухие листья и обрывки бумаги.
В комнате на несколько мгновений воцарилась гулкая тишина. Она была абсолютной: ни изнутри дома, ни снаружи не доносилось ни звука.
– Да, – сказала леди Изабель, обращаясь как будто бы даже не к Айрис, а к самой себе. – Это то, что мы чувствуем, когда видим этот дом: его построили великие предки, а мы – если не считать Гвендолин, – просто смешные неудачники. Мы недостойны этого величия. – Она подняла глаза к высокому потолку и его умирающим росписям. – Недостойны.
– Тогда были другие времена, леди Изабель.
– Именно, – кивнула та. – Времена менялись, а мы нет.
Айрис краем глаза заметила движение за окном – что-то светло-серебристое двигалось по бесконечной зелёной лужайке. Несколько секунд она даже думала, что эта была машина Дэвида, и у неё радостно и тревожно заколотилось сердце. Почему он приехал? Неужели что-то случилось? Но когда машина подъехала ближе, Айрис поняла, что она была всего лишь очень похожа: тоже «ягуар», но не голубовато-серебристый, а скорее стальной.
Леди Изабель тоже повернулась к окну. Она прищурилась, чтобы лучше рассмотреть машину, а когда наконец узнала её, то на её лице появилось выражение радости и облегчения, как будто долгое ожидание закончилось.
– Это сэр Фрэнсис, – пояснила она.
Её глаза заблестели, а всю ту горечь, с которой она говорила о семье, будто смыло.
– Вернёмся в кабинет? – спросила Айрис. Она видела, что леди Изабель не терпится спуститься вниз.
– Да, пожалуй. И не говорите сэру Фрэнсису про книгу, хорошо? Гвендолин очень из-за неё переживает. Хотя я думаю, проще было бы сказать ему, что мы пока не можем её найти, и договориться с поверенным, что он пропустит эту часть… Уверена, Фрэнсис не особо расстроится. Вернее, вообще не расстроится.
– А вы видели книгу, леди Изабель? – спросила Айрис, когда они подошли к двери.
Леди Изабель, шедшая первой, обернулась и призадумалась:
– Сложно сказать. Допускаю, что видела. Я много времени проводила с братом, особенно в последние дни. Но я не разглядывала книги Родерика. У нас с ним разные вкусы. Он любит, вернее любил, более классические вещи, а я что-то полегче. Вчера, например, купила три книги Агаты Кристи. Но «Ворона» я бы, наверное, прочитала. Столько из-за неё шуму… Должно быть, что-то стоящее.
С сэром Фрэнсисом Лайлом Айрис познакомилась за обедом. Он был из тех людей, кому просто поневоле симпатизируешь: улыбчивый, подвижный, подтянутый и, несмотря на возраст, красивый джентльмен. Айрис понравились его спокойные, уверенные манеры, и если от уверенных манер Гвендолин Шелторп веяло гордыней и высокомерием, то сэр Фрэнсис Лайл казался доброжелательным и мягким человеком. Он к месту и необидно шутил, искренне и не строя из себя великого знатока рассказывал о балете, который смотрел в субботу. Он как будто немного стыдился того, что поехал развлекаться в Лондон, пока в Клэйхит-Корте был траур, и пытался оправдаться, говоря, что ждал этого несколько месяцев: Фонтейн и Нуриев в «Баядерке», такое нельзя пропустить.
Узнав, что Айрис изучает Великую войну и мемуары Родерика Шелторпа, сэр Фрэнсис тут же вызвался рассказать о своём опыте.
– Правда, я не очень люблю про это вспоминать, – добавил он. – Ну и, надо сказать, я, в отличие от Родерика, не командовал атаками, не штурмовал окопы… Работал в полевом госпитале.
– Вы доктор? – удивилась Айрис, потому что никто об этом раньше не упоминал. Но она сразу подумала, что доктор из сэра Фрэнсиса вышел бы замечательный:
