Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская
– О нет! Художником был мой прадед. Он и приказал сделать эту лестницу, чтобы соединить кабинет с мастерской. Чтобы не бегать кругами, и ещё – чтобы можно было запереться в кабинете и не встречаться со своими домочадцами. Он не очень-то любил людей, – добавила леди Изабель. – А у меня там растения. Это угловая комната, три больших окна и много света.
Айрис сразу представила, сколько там холода.
– Я устроила весной небольшой садик, – продолжала леди Изабель. – Скорее клумбу, конечно. Но некоторые из растений могут не перенести зиму. Я перенесла их в дом. Всё равно комната пустует. Хотите посмотреть?
– Да, я с удовольствием…
Айрис не особенно интересовали растения, но как устроена тайная лестница, было любопытно.
– Тогда чуть позже. Сейчас уже должны подать завтрак. – Леди Изабель взглянула на часы на запястье. – Гвендолин всегда делает замечания, если кто-то опаздывает. Даже гостям.
Леди Изабель сдержала обещание: она пришла вскоре после завтрака и провела Айрис по потайной лестнице на второй этаж. Правда, до этого Айрис пришлось вытерпеть визит Джулиуса Шелторпа, который опять заявился, напевая песенку про Мэриан, мадам библиотекаря, и начал расспрашивать, как у Айрис продвигаются дела. Как будто со вчерашнего вечера за два с небольшим часа что-то могло измениться. Айрис, разумеется, не могла сказать ему, что он мешает, и попросить уйти, но, слушая её скупые односложные ответы, Джулиус и сам, кажется, понял, что ему следует сделать. Поспрашивав, ездит ли Айрис верхом, он наконец сказал, что у него есть дела на конюшне, и ушёл.
Айрис не успела поработать и получаса, как пришла леди Изабель. В отличие от странно-надоедливого Джулиуса, разговоры с ней – даже совершенно поверхностные, бессодержательные – Айрис нравились. Она знала, что у леди Изабель есть дети, сейчас уже, наверное, взрослые, и думала о том, как же им повезло с матерью.
Лесенка внутри стены оказалась крутой и неудобной. Она не закручивалась, как ожидала Айрис, а поднималась вверх одним прямым, бесконечно длинным маршем. Зато она если и скрипела, то совсем чуть-чуть, словно понимала, что она не какая-нибудь обычная лестница на чердак, а тайная, и вести себя нужно соответствующе. Заканчивалась она тесной тёмной площадкой с непропорционально высокой и узкой дверью. Леди Изабель открыла её перед Айрис, а сама выключила фонарик и повесила на специальный крючок.
Они вошли в тайный ход через книжный шкаф, а вышли через сдвигающееся в сторону зеркало.
В мастерской на каждой из двух стен, на которых не было окон, висело по четыре огромных зеркала, так что комната из-за обилия окон и их отражений напоминала что-то среднее между аквариумом и птичьей клеткой. Мебели в комнате почти не было, зато вдоль одного из окон, но не вплотную к нему, располагались два длинных стола с цветочными горшками.
Как и окна, потолок был разделён на ровные прямоугольники, только не переплётом, а тёмными резными балками. В образовавшихся ячейках виднелись остатки сильно поблекшей росписи. Айрис могла разобрать очертания фигур в длинных одеждах, силуэты лошадей, но не более.
– Здесь красиво, – сказала Айрис, осмотревшись.
– Когда-то было, – грустно заметила леди Изабель. – Клэйхит-Корт сильно изменился со времён моей молодости. Мой отец, он… Он старался поддерживать всё в том виде, как это было при его деде и прадеде. После него остались огромные долги, и Гвендолин пришлось… Ох, нет, не буду про это. Про проблемы нашей семьи можно рассказывать бесконечно, – вздохнула леди Изабель. – Пойдёмте лучше покажу вам, что я тут выращиваю. – Она направилась к столам. – Бальзамин что-то капризничает, никак не пойму, что ему не нравится. Традесканция пока совсем маленькая… Бегония зато хорошо растёт. Целый куст вырос с мая!
Леди Изабель показывала то на один горшок, то на другой. Айрис не особенно разбиралась в цветах, но ей казалось, что растения довольны жизнью и уходом.
– Боже, я даже не думала, что их так много! – сказала Айрис. – Почти что зимний сад!
– В Лондоне у меня тоже было много цветов. Гораздо больше, чем здесь. Надеюсь, кто-нибудь за ними ухаживает, а не… – Леди Изабель сглотнула и на несколько мгновений замерла, глядя в одну точку. Потом она решительно перешла к другому столу: – А здесь у меня что-то вроде травяного сада. Когда я была ребёнком, я устроила похожий, только под открытым небом. Насобирала семян у женщин из деревни… Жаль, тогда ещё не было книг мисс Роуд[10], они бы привели меня в восторг! А когда я их прочитала, то уже жила в городе и только и могла, что высаживать травы в горшки.
– Здесь вы сможете разбить свой сад.
– Если останусь на следующий год. Может быть, и останусь… Но пока приходится довольствоваться горшками.
– У нас дома никогда не было ничего даже близко похожего на садик. Кажется, мама что-то выращивала на подоконнике, когда я была совсем маленькой, сразу после войны, но я даже не уверена, что не нафантазировала это.
– Вы городская девочка, да? – улыбнулась леди Изабель.
– Получается, что так. Я даже не знаю, что это за растения. Цветы я различаю, а эти травки такие похожие. Вот это мята, понятно по запаху, а это петрушка. А всё остальное…
– Это тимьян, – леди Изабель указала на высокие стебли в редких узких листочках. – Шалфей, эстрагон, монарда, майоран. Вот этот симпатичный кустик – розмарин.
– Хотя бы буду знать, как он выглядит. – Айрис прикоснулась к острым листикам и пояснила: – Моё второе имя – Розмари.
– Вы Айрис Розмари? Ирис и розмарин… Как красиво. Наверное, ваша мать очень любит цветы.
– Не знаю, наверное. Разве есть кто-то, кто их не любит? Но Розмари меня назвали в честь прабабушки со стороны отца, а Айрис хорошо сочеталось.
– Забавно… У меня похожая история. Шелторпы с середины восемнадцатого века всегда называли хотя бы одну из дочерей Изабель, а моё полное имя – Изабель Сесилия Вайолет. Название цветка тоже есть[11]. Из трёх имён мне больше всего нравилось именно Вайолет, но, конечно же, моего мнения никто не спрашивал.
Леди Изабель аккуратно отделила от стебелька мятый пожелтевший листочек и растёрла его между пальцев.
– Я всё думаю, каково расти в таком доме. – Айрис подняла глаза к расписному потолку. – Эбберли, где я сейчас живу, – тоже очень большой, но этот дом ещё и очень-очень старый. Здесь чувствуется история, все эти прошедшие века, как будто толпа предков наблюдает за тобой.
– В детстве я
