Бельфонтен и тайна Нила - Гастон Д'Эрелль
– Месье Бельфонтен, – сказал он. – Вы… не уйдёте спать?
– Нет, – ответил Жюльен. – Я… жду.
– Кого?
– Убийцу.
Бармен нахмурился.
– Вы… знаете, кто это?
– Почти. Осталось… одно звено.
– Какое?
– То, что связывает всё. Амулет. Ручка. Помада. Отпечаток на подоконнике. Всё.
Бармен поставил бокал. Посмотрел на Жюльена.
– Вы… хороший человек, месье Бельфонтен. Вы… найдёте правду.
– Я знаю, – спокойно ответил Жюльен. – Потому что я не ищу убийцу. Я ищу… того, кто знал, что графиня знает. И кто не мог позволить ей жить.
Он встал. Посмотрел на Нил.
– Ты где-то здесь, убийца, – прошептал он. – И я… тебя найду.
Глава 9. Танец с прошлым
Ночь в Каире была тихой – слишком тихой. Как будто пустыня затаила дыхание. Как будто звёзды на небе замерли, чтобы не выдать чью-то тайну. Как будто даже ветер боялся шепнуть лишнее. Жюльен Бельфонтен не спал. Он сидел у окна своего номера, с бокалом абсента и блокнотом, на котором аккуратно вывел:
Когда все лгут – правда прячется в деталях.
Под ним – список:
– Амулет с иероглифами: «Месть фараона».– Надпись на зеркале – алого цвета, не графинина.– Платок под кроватью – с инициалами мужа.– Бокал с опиумом – не её.– Сломанная ручка – в руке графини.– Порез на руке Антуана – свежий.– Кто хотел её смерти? Все.– Кто мог? Все.– Кто сделал? Один.
Он закрыл блокнот. Посмотрел на Нил. На пальмы. На небо, окрашенное в цвет старого золота. Он знал: убийца – где-то здесь. Один из троих. Или… четвёртый. Кто-то, кого он ещё не видел. Но он… найдёт. Потому что не ищет убийцу. Он ищет… того, кто знал, что графиня знает. И кто не мог позволить ей жить.
В 1:17 ночи постучали в дверь. Три раза. Тихо. Почти неслышно. Как будто кто-то боялся, что его услышат.
– Войдите, – сказал Жюльен, не вставая.
Дверь открылась. На пороге стояла Лейла.
Она была в платье цвета заката, с глазами, как у кошки, и губами, как у опасной женщины. В руках – маленький чемоданчик. Как будто собиралась в дорогу. Или… бежать.
– Месье Бельфонтен… – сказала она, не входя. – Я… должна вам кое-что сказать.
– Говори, – ответил он, указывая на стул.
Она вошла. Закрыла дверь. Села. Положила чемоданчик на колени. Потом – медленно, как будто каждое слово давалось ей с болью, начала говорить.
– Я… не всё сказала. Вчера вечером… я не просто вернулась за перчатками. Я… хотела поговорить с ней. С графиней. Я… устала. Устала быть тенью. Устала быть танцовщицей. Устала… быть не собой.
Жюльен молчал. Просто слушал. Пил абсент. Считал секунды.
– Я постучала. Она… открыла. Увидела меня. Усмехнулась. Сказала: «Ну что, Лейла? Решила, что пора?» Я… не ответила. Я просто сказала: «Я хочу быть собой. Я хочу… свою сцену. Свою жизнь. Свою мечту». Она засмеялась. Сказала: «Ты? Ты – никто. Ты – тень. Ты – моя танцовщица. И будешь ею… до самой смерти».
Лейла замолчала. Потом – достала из чемоданчика фотографию. Две девочки. Близнецы. Подпись: «Изабель и Лейла. 1915».
– Это мы, – сказала она. – Я – Лейла. Она – Изабель. Моя сестра. Близнец. Она… умерла в 1928. От тифа. В Марселе. А эта… – она указала на фото – взяла её имя. Её документы. Её наследство. И… меня. Заставила работать на неё. Как танцовщицу.
– Почему вы не сбежали? – спросил Жюльен.
– Потому что она… угрожала. Сказала, если я убегу – расскажет всем, что я сумасшедшая. Что я убила сестру. Что я… не существую.
– А вчера?
– Вчера… я хотела… убить её. – Лейла посмотрела на Жюльена. Глаза – сухие. Ни слезы. Ни страха. Только… правда. – Я… принесла яд. В помаде. Я… вставила его туда. С иглой. Я… хотела, чтобы она умерла. Медленно. Мучительно. Как я… жила все эти годы.
Жюльен нахмурился.
– Вы… отравили помаду?
– Да. Я… купила опиум в Александрии. У аптекаря. Я… вставила его в помаду. В ту, что лежала у неё на туалетном столике. Тёмно-красную. Я… думала, она накрасит губы… и умрёт.
– Но она… не накрашивала губы?
– Нет. Она… пила вино. Из бокала. Я… не знала, что в нём яд. Я… не подмешивала его туда.
– Тогда кто?
– Я… не знаю. Но… это не я. Я хотела… отравить помаду. А не вино.
Жюльен кивнул. Достал блокнот. Написал:
Лейла – мотив: месть. Пыталась отравить помаду. Но… не отравила вино. Подозрение – снижено.
– Продолжайте, – сказал он.
– Я… вошла в номер. Она… сидела за столом. Пила вино. Увидела меня. Усмехнулась. Сказала: «Ну что, Лейла? Решила отравить меня?» Я… замерла. Она… знала. Она… всегда знала. Она… сказала: «Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня? Как ты ненавидишь меня? Как ты мечтаешь… убить меня?» Я… не ответила. Я просто… стояла. Она… засмеялась. Сказала: «Ты… никто. Ты – тень. Ты – моя танцовщица. И будешь ею… до самой смерти».
– И что вы сделали?
– Я… ушла. Я… не смогла. Я… испугалась. Я… подумала, что она… права. Что я… никто. Что я… тень.
– А потом?
– Потом… я вернулась. Забыла перчатки. Вошла в номер… и увидела. Её. На полу. И… его. Месье Дюбуа. Он стоял над ней. Плакал.
– Вы видели, как он её убил?
– Нет. Я ушла. Я испугалась.
– Почему не сказали сразу?
– Потому что… хотела, чтобы его повесили. За неё. За меня. За всё.
– А теперь?
– Теперь… я думаю, он не убивал. Убийцы… не плачут.
Жюльен кивнул. Посмотрел на Лейлу.
– Вы не убивали её?
– Нет. Я хотела. Каждый день. Но… не убивала.
– Тогда кто?
– Я не знаю. Но… он или она – умный. И жестокий. И… знает древний египетский.
Жюльен кивнул. Написал в блокноте:
Лейла – мотив: месть. Пыталась отравить помаду. Но… не отравила вино. Подозрение – снижено.
– Спасибо, – сказал он. – Иди. И… больше никому не говори.
Она кивнула. Встала. Пошла к двери. Остановилась.
– Месье Бельфонтен… если вы найдёте убийцу – скажите ему… спасибо. От меня.
И вышла.
Жюльен остался один. Долго сидел. Думал.
Потом – достал блокнот. Написал:
Новая версия: – Лейла пыталась отравить помаду. Но… не отравила вино. – Значит, убийца – кто-то другой. Кто знал, что графиня пьёт вино. Кто знал, какой бокал ей подать. Кто… хотел, чтобы она умерла. – Кто? Арман? Антуан? Доктор? Или… Лейла всё-таки лжёт?
Он закрыл блокнот. Выпил абсент. Посмотрел на Нил.
– Ты играешь со мной, убийца, – прошептал он. – Но я…
