Полезный третий лишний - Галина Владимировна Романова
Ольхова Клавдия привычно надрывала голос, отматывая километры на своей видавшей виды машине в сторону райцентра, где имела регистрацию Иванеева Инга Андреевна двухтысячного года рождения. Прежде никогда не попадавшая в поле зрения полиции, но запомнившаяся Петровне — бабушке Наташи Ягушевой, убитой несколько месяцев назад.
— И каким, интересно, образом я все это выполню в одно лицо, товарищ подполковник? Из всех оперов я одна и осталась, если что! — орала лобовому стеклу Ольхова, запрещенно газуя на опасных участках дороги.
То, что она своей агрессивной инициативной деятельностью сумела довести коллег до вынужденного увольнения, она будто забыла. Теперь гневалась на немыслимые объемы работ. И на Новикова тоже, потому что…
…Потому что он очень умным ей показался. Умным, проницательным, несговорчивым даже. Не просто же так от него избавились в Москве, отправив в глушь. Таких там не любят. Ольхова попыталась по своим каналам навести о нем справки. И удивилась, что не вышло.
— Все, что знаю: он недавно развелся. А перед этим получил пулю под сердце. Еле выкарабкался. На этом все. Инфы ноль, — виновато посмеивался ее бывший коллега и должник. — Кто-то караулит его секреты, Клава. А че он тебе не зашел?..
Она и сама не знала. Вроде и симпатичный, и вежливый, и лишнего не требует. А бесит!
— Матери ее позвони! Шустрый какой! — орала Клавдия, но телефон в руки взяла и номер матери Натальи Ягушевой набрала. — Алло! Это майор Ольхова. Удобно говорить?
Может, не с того она начала. Может, надо было со слов сочувствия. Но с ней лично никто не церемонился, когда сообщал о чем-то гадком.
Мать Натальи промямлила что-то невнятное. И Клава решила, что получила разрешение на вопросы.
— Когда вы в последний раз виделись с дочерью? — задала она первый вопрос.
— До ее отъезда за границу, — ответила та.
Дура, нет?! Какая заграница? Она не была там ни разу. Клава уже успела выяснить, что Наталья Ягушева никогда в жизни не выезжала за пределы страны. Тем более минувшей весной. Мамаша врет!
— Это было когда? — уточнила Клава, решив, что трепать нервы своими уточнениями бедной матери не станет.
— В сентябре позапрошлого года. Либо конец сентября, либо начало октября. Точной даты я не помню.
— Где вы встретились?
— В Москве. Там она училась, пока не бросила академию. — Мать всхлипнула очень горько и отчетливо. — Я приехала к ней с подарками. Шутка ли: дочка на третий курс перешла. Я накупила ей всего. И из одежды, и из обуви. Сумку новую кожаную купила. Дорогую! В ресторане решила нашу встречу с ней отметить. А она мне сразу после ужина в лоб: «Я академ взяла, мам. Хочу попробовать себя в другой области».
— Для вас это было ударом? — поторопила мамашу с рассказом Клава.
Та вдруг умолкла минуты на две.
— Не то слово! Я просто онемела. А когда она начала рассказывать мне, куда собралась и кем, я онемела вторично.
— И кем? И куда?
Клава резво вильнула влево, обгоняя большегруз. И еле втиснулась на дорогу между ним и встречной машиной. Даже пот прошиб от страха. А она вообще, в принципе, мало чего боялась. Страшных болезней и печальных новостей — вот, пожалуй, и все.
— Она собралась за границу нянечкой! — вырвалось у Ягушевой-старшей. — Это ни в какие ворота не лезло. Я так ей и сказала. Она возмутилась. И мы… Мы с ней поругались.
— Чем закончился ваш ужин в ресторане?
— Она ушла. И больше не звонила мне, только писала сообщения. И мы больше с ней не виделись.
— Нам нужен текст сообщений. Конечно, мы и так их получим. Но после соблюдения некоторых процедур. На это уйдет время. А оно драгоценно, когда следствие идет по горячим следам…
— Да какие же они горячие, простите! — возмутилась Ягушева окрепшим голосом. — Моей дочери нет уже несколько месяцев. Все следы давно потеряны. Неужели вы и правда верите в то, что найдете ее убийцу?!
И все. Она оборвала разговор. И телефон выключила. Сколько Клава ни пыталась ей дозвониться, абонент не абонент.
— Понятно! — скрипнула она зубами, сворачивая к райцентру на развилке. — Придется ждать официального документа.
Районный город встретил ее начавшимся дождем и грозой. Выходить из машины, чтобы перекусить где-нибудь, а она страшно проголодалась, не было никакой возможности. Она вымокла бы за полминуты, так лило с небес. Нашла по навигатору автокафе. Заказала себе комплекс из четырех стрипсов, жареной картошки, кофе и двух пончиков. Отъехала метров на десять и поела прямо на стоянке. Пока ела, ругала себя всякими разными нехорошими словами. За обжорство. Вес и так зашкаливает, а она пончики ест, картошку жареную. С другой стороны, никому, кроме нее самой, этот вес не мешал. Ее никто уже давно не воспринимал как женщину. Как хорошего, въедливого опера — да. Как противную тетю в балахонах — да. Как неуживчивую коллегу — тоже да. Но чтобы как женщину…
Николай Николаевич Харитонов, правда, удивлял. Какие-то смешные знаки внимания ей без конца оказывал. То розочку притащит в кабинет. То шоколадку на столе оставит. То поможет из машины выйти или забраться в нее.
Может, это он из сочувствия к ее неповоротливости и одиночеству так поступал? Жалел ее, смешную и странную?..
— Майор, вы на месте? — застал ее за вторым пончиком звонок Новикова.
— Так точно, товарищ подполковник. Только въехала в город. Сейчас отправляюсь на адрес.
— Хорошо. Держите меня в курсе, — тут же потребовал он, разозлив Клаву.
— Так точно, — буркнула она с набитым ртом.
Отключившись, Клава скомкала масляную коробку из-под стрипсов, стаканчик из-под кофе. Все запихала в фирменный пакет из кафе. Попыталась закинуть его через голову между передними и задними сиденьями, а из пакета сахарная пудра посыпалась. И прямо ей на кофту. Да что ты будешь делать! Только сегодня чистую с полки шкафа достала. Опять стирать? А к Иванеевой она как заявится? Как пончик, вся в сахарной пудре?
— Да чтоб тебя, Новиков! — ворчала она, пытаясь влажной салфеткой смахнуть с себя все.
Но только больше размазывала по груди. Разводы белесые остались. Так еще и масляное пятно на брюках, прямо на коленке, обнаружилось.
— Что ты за свинья, Клава! Даже пожрать как следует не можешь…
К дому Иванеевой она подъехала лишь через полчаса, прилично поплутав по узким улочкам частного сектора. Домик как домик. Не большой, но с хорошей крышей и добротным крыльцом. Уютный палисадник, в котором все цветет на своих местах. Шторы не задернуты. И у Клавы появилась надежда, что Иванеева Инга Андреевна
