Ловушка на оборотня, или Встреча на краю… весны - Алёна Александровна Комарова

— Я уменьшила, чтобы ты не напридумывал, что они твои.

— И забеременела ты в нашу единственную встречу.

— Я с Женей стала встречаться сразу после тебя.

— Нет. Это не так. Ты сразу уехала к двоюродной бабке. Пошла на поступление в универ. А я в это время ходил к твоим родителям и вымаливал у них адрес.

— Ты?

— Я. А ещё Алла в разговоре с Женей сказала, что приходили «его дети», то есть мои. И мне даже твоё подтверждение не надо и ДНК анализ делать не стану, у Никиты аллергия на мёд, как у меня.

Каждое его слово прожигало в ней дыру. Она злилась. Лера устала спорить, оправдываться, а последний аргумент вообще отбил желание продолжать разговор в том тоне, который она взяла с самого начала.

— Это ничего не меняет.

— Лера, зачем ты мне врёшь?

— Затем! — выкрикнула она. — Кто знал, что ты объявишься и будешь в учебники заглядывать?

— Не собирался я заглядывать…

— Вот и забудь, что видел.

— Очень интересно.

— Мы с Женей скрывали правду от них. И сейчас я не собираюсь ничего им рассказывать.

— Врала и будешь продолжать врать?

— До поры до времени. Но это тебя не касается. И я прошу тебя, молчи! — выкрикнула она, даже не заметив, что тон не соответствует просьбе.

— Сколько?

— Что сколько? Столько сколько надо.

— Кому надо? Тебе?

— Мне и моим детям. Ты завтра укатишь по миру, а им рана в душе?

Именно этого разговора она боялась. В математике одна тысячная может сильно повлиять на итог. В жизни какая-то мелочь может перевернуть её — она может запустить как процесс прогресса, так и разрушения. Нет, Лера не считала Виталия мелочью, но понимала, что процесс разрушения начался. Остановить его будет сложно.

— Значит так, Виталий, ты к ним не имеешь никакого отношения. Я ведь тебя предупреждала: будешь вспоминать прошлое, укажу на дверь.

— А это не прошлое, это настоящее.

— Всё равно.

— Тебе может и всё равно, а мне — нет.

— Уходи! — потребовала она.

Он встал и направился к выходу, в проходе столкнулся с Юлей, она тут же принялась за расспросы:

— А ты куда?

— Ухожу.

— А куда уходишь?

— В гостиницу.

— Так мы вроде не выгоняем.

— Лера гонит.

Подруга покосилась на Леру. Та сидела с каменным лицом, даже не моргнула. Изваяние.

— Лера, не гони — прозвучало двусмысленно, хоть Юля и вложила во фразу миллион смыслов.

— Да оставьте вы меня в покое — попросила Лера, отвернувшись к окну. Она бы убежала, но в дверях образовался затор. Вздох её был громче, чём извержение вулкана. Слезы навернулись на глаза от допущенных ошибок. Прошлое не отпускало. И сейчас она осознала, что совершает очередную ошибку. Но останавливать Виталия она не станет. Пусть уходит. Много лет назад она договорилась с Женей, что когда дети подрастут, они расскажут им правду. Женя стал им отцом. Хорошим отцом. Женя стал ей мужем. Хорошим мужем. А Виталий — перелётная птичка. Сегодня здесь, завтра там.

— Лера, — сказал он ей в спину — когда ты успокоишься, я с тобой поговорю. Для меня это очень важно.

Ей тоже было это важно. Она всегда знала, что этот разговор произойдёт. Его нельзя избежать. Но она трусливо его избегала. И сейчас, когда в её жизни произошли кардинальные изменения, когда она наконец встретила его… и в душе снова… Виталий опять пробудил в ней…

Ой, нет, она не станет думать об этом. Так не должно было быть. Столько лет она бежала от него и он снова пришёл. Разворошил старые чувства. Напомнил обо всем, хоть она и не забывала.

Лера собрала всю силу. Вспомнила, что ещё с рождения детей стала собирать кирпичи, но не думала, что придётся закидывать ими Виталия. В голове крутился твёрдый, как железобетонный фундамент, отказ. Но в кухню влетели дети, напоминая стаю чаек, такие же шумные и беспардонные. И Лерин запас кирпичей так и не превратился в китайскую стену.

Дети влетели в кухню с такой скоростью, что Юле и Виталию пришлось расступиться, а вдруг затопчут. Юлька на всякий случай спряталась за дверцу холодильника, заодно и разглядывала продуктовый набор, мысленно перебирая рецепты. Совместила приятное с полезным.

Отъезд Виталия в гостиницу на некоторое время откладывался, очень его заинтересовало, по какой причине дети сносят людей, даже не пожелав доброго утра, если, по их мнению, доброе утро не должно начинаться под ногами. Всё стабильно, поэтому очень интересно.

— Мам, почему у меня получилась такая сестра? Можно заменить на улучшенную версию?

— Что случилось? — незаметно смахнув слезу со щеки, спросила Лера.

— Ничего, мам, — ответила Настя. — Он дурак. Давай сдадим его в детдом.

— Ты чего? У меня бати плодятся, а ты меня в детдом?

Лера поперхнулась. Закашляла. Виталий кинулся к ней. Похлопал по спине и плюхнулся рядом на стул. Она зло взглянула на него. Не взгляд, а лазер. Он мог прожечь насквозь.

Открытый холодильник, в котором продолжала любоваться продуктами Юля, истерично пискнул, намекая, что нечего выпускать холод.

Никита тем временем продолжал доказывать:

— Ты видела его глаза? Он когда увидел у нас учебники за седьмой класс, тоже всё понял.

Логике его можно было позавидовать. Лера её оценила. Если бы пятнадцать минут назад она не обсуждала эту тему с Виталием, то о ком шла речь, не поняла бы. Промелькнула мысль в срочном порядке прекратить этот разговор, но была в шоком состоянии и даже не заметила, что разговор «о нём при нём». Но взглянула на него, вложив в взгляд и просьбу, и злость, и отчаяние. В итоге получилось: «всё из-за тебя».

— И болячки у вас одинаковые — подытожила Настя.

— Какие болячки? Сама ты болячка. Аллергия — это не болячка. Мам, скажи ей.

Спор Лера по обыкновению своему не останавливала и конфликт не тушила. Пока дети спорили, у неё было время обдумать как действовать. Ничего лучше она не придумала, как убедительно вытаращить глаза и сказать: «Вы что? Вам всё показалось».

Поэтому она вытаращила глаза, надеясь, что убедительно, и сказала:

— Вы что? Вам всё показалось… — и выдохнула: — …правильно.

— Ага! — заголосил Никита, — я тебе говорил?

Видимо ему первому пришла идея это все обсудить с сестрой.

— Ну, говорил, а я тебе что говорила? Разве спорила? И так всё понятно. Но он ничего такой.

Дальше пошли обсуждения Виталия, на которые он реагировал глупой улыбкой, переглядывался