Завещание свергнутой королевы - Ольга Геннадьевна Володарская

И вот она в поезде, а меньше чем через час будет дома.

Пора звонить маме!

— Как подъезжаешь к городу? — всполошилась она. — Ты же на день рождения собиралась! С друзьями.

— Не получается. К тому же… день рождения у меня сегодня.

— Уже жалею, что сказала тебе об этом, — вздохнула мама. — И предупреждаю: все последующие годы поздравлять тебя буду по старинке.

— Я не против. Но раз уж я приехала…

— И очень жаль, потому что меня в Гороховце нет! У меня командировка.

— С каких пор ты ездишь в командировки?

— Уже месяц, как я на новой работе. Сопровождаю туристические группы по Золотому кольцу. В город вернусь только через три дня. Почему ты не предупредила, что приедешь?

— Это было спонтанное решение, — пролепетала Варя. — Как жаль, что я тебя не застану… Но хотя бы бабушку навещу и отца.

— К Рите еще зайди, — так звали ее двоюродную сестру. Ту самую, что разбила Варины мечты о балете, назвав «коровой на льду». — Она собирается переезжать в Краснодар, к парню своему поближе, уже и работу там нашла, так что не скоро теперь увидитесь.

— Постараюсь. — Но про себя решила, что не пойдет. Рита всегда была не только злоязыкой, но хвастливой, а сейчас у нее целых три повода для бахвальства: переезд, новая работа, парень, с которым все серьезно. — Мам, я давно спросить хотела, да забывала… Лана как поживает?

— Кто?

— Родственница наша из Бишкека. Шахматистка.

— Вот ты вспомнила! Она давным-давно перестала кому-то из нас писать. — В трубке что-то грохнуло. — Выронила телефон, — сообщила мама. — Неудобно разговаривать мне, в дороге трясет. А скоро связь пропадет. Пока, дочка.

И отключилась. Чересчур поспешно, как показалось Варе.

А поезд тем временем подкатил к платформе. Стоял он всего две минуты, и пассажиры торопились покинуть вагон. Мужчина с брехливой собачкой был в их числе.

С вокзала Варя решила отправиться к бабушке. Та точно находится дома, поскольку выходит в город только в сопровождении. Старенькая, но шебутная, она еще прошлым летом ходила на станцию, чтобы продавать соленья. Банки грузила в тележку и волокла ее, считая это зарядкой. В итоге упала, сломала шейку бедра и теперь только с ходунками передвигается. Но все равно рвется на волю, и дочки ее сопровождают, но Вариной мамы сейчас нет в городе, а ее сестра работает на пятидневке.

Бабуля всю жизнь прожила с родителями. И мужа в тот же дом привела, дочек в нем вырастила. Сейчас одна в нем осталась. Как ни уговаривали ее родственники переехать к кому-то из них, та ни в какую. Считала, что дом без хозяина нельзя оставлять. Тем более такой старый, как их, — под мансардным окном до сих пор сохранилась дата постройки «1908». Сама матриарх в нем выросла и еще несколько поколений семьи. Считай, фамильное гнездо, его беречь надо.

От станции до дома Варя шла минут двадцать. Но она не торопилась, по сторонам глазела и по пути зашла в магазин за гостинцами. Бабушка любила виноград кишмиш, вафельные торты, вареную колбасу с жиром и сушеные кальмары. Их она разжевать не могла, но посасывала с удовольствием. Ко всему этому набору Варя добавила бутылку кагора. Только его бабушка признавала, выпивала ровно две стопки: одну за здравие живущих, вторую за упокой усопших.

— Есть кто дома? — прокричала Варя, открыв входную дверь. Та запиралась только на ночь.

Но ей не ответили. Бросив сумки на стол, Варя отправилась искать бабушку.

— Варюха, ты? — ахнула она, когда нашлась в саду. Сидя на перевернутом ведре, она собирала граблями опавшие яблоки. Ходунки стояли рядом. — Вот это сюрприз!

— Привет, бабуля.

— А мамки-то нет!

— Знаю. — Она помогла старушке подняться и обняла ее. — Ты как?

— Здоровье в порядке, спасибо зарядке, — беззубо улыбнулась она. — Соберешь яблоки в ведро? Переберу потом и пюре наготовлю.

Варя, естественно, не отказала. И пока она занималась антоновкой, бабушка накрывала на стол. Управилась она быстрее внучки, что ту давно не удивляло.

Они поели жареной картошки с колбасой и луком, маринованных грибов, перцев, огурцов. Бабушка открыла штук пять разных банок, и Варе пришлось попробовать каждую из закусок. От кагора тоже не удалось отвертеться, ведь бабушка первую стопку подняла за нее.

— С наступающим днем рождения, Варюха!

— Разве он не наступил? — И посмотрела внимательно. — Мама сказала, что на самом деле я родилась сегодня.

— Разве? — Старушка пригубила кагор и отставила стопку. — Старая я, не помню. — И ткнула вилкой в кусок жареной колбасы с растопленным жирком.

— Ты еще десять лет назад пеняла на память, когда раньше времени меня поздравляла. А теперь оказывается, что правильно делала, потому что не двадцать третьего у меня день рождения, а семнадцатого.

— Да какая разница?

— Никакой.

— Тогда зачем об этом говорить? — И снова потянулась к кагору. — Расскажи лучше, как живется тебе в Москве? Я была когда-то в столице, от завода своего на экскурсию ездила… Эх, и красивый город! А большой какой!

— Бабуль, умоляю, давай поговорим не о моем настоящем, а о прошлом?

— Об этом — с матерью.

— Она отделывается от меня несколькими фразами. Заученными, как мне кажется. А ты жила здесь, в доме, когда я на свет появилась, так ведь? Бродяжка забралась к вам в сарай, чтобы родить…

— А мать моя и твоя прабабушка помогла ей с этим. Она, как ты знаешь, когда-то акушеркой работала.

— И что, роженица вот сразу взяла и сбежала?

— В ту же ночь. Мы ее обмыли, уложили отдохнуть, а она через окно сиганула, и с концами!

— Не искали ее?

— Нет. Решили, что если ей ребенок дорог, сама вернется. А если нет, мы его воспитаем.

— Сколько ей лет было? Как выглядела? Имя называла? Хоть что-то расскажи мне о ней…

— Юная девушка. Худенькая, маленькая, не поймешь, сколько лет. Пятнадцать, может. В обносках, с головой немытой…

— Пьяница, наркоманка?

— Нет-нет! — запротестовала бабушка. — И не проститутка с трассы. Бездомная. В те годы бомжей много было, особенно в наших краях. Зданий заброшенных — тьма, сады-огороды кругом, есть где укрыться, чем накормиться.

— Она, наверное, специально в ваш дом залезла, зная, что в нем живет акушерка.

— Или ей просто повезло, — пожала плечами старушка. — Наш дом недалеко от вокзала, но стоит на отшибе. Как мы поняли, девушка приехала на электричке, на ней же и сбежала из города. На самой первой, в пять утра.

Старушка тяжело встала и, опираясь на стол, потянулась к ящику, чтобы достать из него салфетки.

— Не реви, — сказала она и протянула