Завещание свергнутой королевы - Ольга Геннадьевна Володарская
Вспоминая о былых годах, Софья Петровна спускалась по лестнице. В лифте ехал сосед сверху со своим лохматым и жутко воняющим псом, и она решила пройтись.
Когда-то она окала. Говорила «ложить». Не умела пользоваться столовыми приборами, хорошо орудуя только ложкой. Все это умиляло генерала, но до тех пор, пока молодая жена не опозорила его на банкете. Мало того, что она курицу руками принялась есть (назвала ее дичью и давай потрошить), скидывать обглоданные кости на скатерть и сморкаться в крахмальную салфетку, так еще матерные анекдоты начала рассказывать, а во время танцев присвистывать, сунув пальцы в рот. Все подумали, перепила, и снисходительно отнеслись, но генерал знал, что Софочка всегда такая.
После того банкета он нанял для нее педагога по этикету. Они тогда еще в коммуналке жили, и одной из соседок была то ли княжна, то ли графиня, в общем, аристократичная бабуля, семье которой раньше принадлежал весь этаж их дома. Генерал давал той не деньги, нет, продукты, которых обычный горожанин не мог достать, и за сервелат и мясо краба соседка обучала деревенскую девчушку манерам и прочему. Софочка все схватывала на лету и уже через полгода стала вести себя как истинная леди. Но этого ей было мало. Хотелось и выглядеть элегантно, и говорить грамотно, и разбираться в искусстве. Пока же Софочка больше помалкивала, чтоб за умную сойти, и никак не могла научиться сочетать вещи. Благо, графиня помогла и в этом, но гонорар взяла уже не едой, а мебелью. Пришлось отдать ей удобнейшие кухонные стулья и антикварную этажерку. Но оно того стоило! Когда Софочка с мужем переехали в отдельную квартиру, ту, в которой она живет до сих пор, никто не догадался, что генеральша выросла в захолустье, получила весьма поверхностное образование, а работала до замужества ткачихой.
— В генштабе секретарем трудилась, пока получала высшее образование, — говорила всем Софочка. — Там и познакомилась с будущим супругом.
Все верили, даже Белла. Или она ее просто не слушала? Плевать ей было на соседей и их байки.
Тем временем Софья Петровна дошла до сквера и перед тем, как отправиться по привычному маршруту, остановилась возле автомата с напитками. Хотелось чего-то бодрящего, но не кофе. Решила взять холодный чай с мятой, предварительно убедившись в том, что он без сахара.
Попробовав напиток, она направилась к лавочке. Единственной свободной. Находилась она на отшибе, вид с нее открывался малоприятный: на биотулаеты и мусорный бак. Неудивительно, что лавку никто не занял. Софочка тоже усаживаться на нее не планировала, но не хлебать же чай на ходу.
Она почти весь его выпила, когда увидела Арину. Легка на помине!
Одета соседка, как всегда, плохо. Но это по мнению Софочки. Остальные считали Ари модницей, а Варюшка даже копировать ее наряды пыталась. Но ей, к слову сказать, они шли больше. Мешковатые, чудаковатые, невнятного цвета вещи придавали ей трогательности. Варя в них на Гавроша была похожа. А Арина на ряженную в нищенские шмотки принцессу. Статная, яркая, чувственная, она обязана была носить одежду фактурную, подчеркивающую фигуру. Волосы свои шикарные распускать, а не собирать в кукиш на макушке. И не красить ногти в кислотные цвета! О них Софочка вспомнила, когда Арина приостановилась и подняла руку в приветственном жесте. Пальцы красивые, длинные, им бы пошел бежевый лак, а не оранжевый, лимонный или изумрудный!
Ари еще раз помахала. Софья Петровна и подумала бы, что соседка здоровается с ней, да та смотрела совсем в другую сторону.
Приподнявшись и вытянув шею, пожилая дама проследила за ее взглядом. Он был устремлен на дядьку в объемном спортивном костюме и кепке. Он курил возле урны, а между его ног был зажат объемный дорожный рюкзак.
Арина подошла к нему и начала разговор. О чем, Софочка не могла ни услышать, ни догадаться. Она вообще не понимала, что может быть общего у молодой соседки и у этого потрепанного жизнью деда. Родственник? Тогда почему его не пригласить в дом? Софья Петровна узнала дядьку. Это он просиживал штаны на лавке, стоящей напротив окон Беллы, с журналом «Советские шахматы». Выходит, не ее караулил, а Арину?
Докурив, пенсионер швырнул окурок в урну, а затем вытер рот платком. Генерал делал так же. Но он убирал с уголков губ слюну, скапливающуюся, когда он разговаривал. Софочка передернулась, вспомнив об этом. Неудивительно, что она всегда избегала поцелуев с ним. А чтобы тот не обижался, взяла за привычку чмокать его в костяшки пальцев. Руки у генерала были приятными, гладкими и пахли детским кремом.
Пока она отвлекалась на воспоминания о покойном супруге, Арина достала из своей сумки… другую сумку. Первая матерчатая и огромная, вторая кожаная, среднего размера. Скорее, дамский портфель. У Беллы такой был, и Софочке он так нравился, что она просила генерала достать ей такой же. У него не получилось. Сказал:
— У нас такие не продают, только за границей. Да и зачем он тебе? Не твой стиль! — Софочка с ним согласилась, не ее, но на портфель все равно поглядывала с завистью.
Теперь он у Ари. Битком набитый чем-то. И она отдает портфель старику с рюкзаком.
«Не тут-то было, продает! — поправила саму себя Софья Петровна. — У него в руке конверт, а в нем, скорее всего, деньги».
Произведя обмен, девушка и старик тут же разошлись. Первая пошла назад, в сторону дома, а второй, взвалив рюкзак на плечи (портфель он засунул в него же), направился к проспекту, где и автобусная остановка, и бесплатная парковка у торгового центра. Софья Петровна поднялась с лавки, чтобы проследовать за ним, да поняла, что не поспеет. Шел старик легко, энергично, и не мешал ему в этом тяжелый рюкзак.
Когда он скрылся из виду, Софья Петровна решила переключить свои мысли и подумать о том, что наденет
