Полезный третий лишний - Галина Владимировна Романова

— Николай Николаевич, я вас отлично понимаю. Вы профессионал, — подбодрил его Новиков похвалой. — И то, что вас насторожило, я должен знать.

— Эти следы могли свидетельствовать о том, что веревку натягивали с земли. Я бы предположил, что Яковлева, сидевшего или лежавшего на земле, тянули в петле наверх. И как только тело повисло над землей в пятнадцати сантиметрах, веревку быстро намотали на другой сук, чтобы не уползла. И завязали узлом. А пенек швырнули рядом для вида. Я промолчал. Каюсь. Но обстоятельства были такими, что говорить что-то было себе дороже. Нам попросту сказали забыть. Мы и забыли. А вы вот ворошите, товарищ подполковник.

— Следов от натягивания веревки было много?

— Выпилов? Прилично. Мог бы предположить, что убийство Яковлева удалось не с первой попытки. Это ведь было убийство, товарищ подполковник. Я в этом практически уверен.

Глава 18

Он второй день безуспешно пытался дозвониться до своей бывшей преподавательницы Анны Ивановны Суворовой. Ее телефон все время был вне зоны покрытия. Напридумав себе всяких ужасов и разволновавшись, он позвонил в приемную факультета и попытался разговорить секретаршу. Но девушка работала секретарем в Академии МВД, болтливостью не отличалась. Поэтому вежливо отправила его наводить справки в других местах.

«Других мест», где бы его снабдили информацией, кроме как у Худоногова, у Саши не было. И он поехал в гостиницу «Волна».

Вопреки слухам о долгодневном запое бывшего друга, выглядел тот отлично. Свежевыбритый, в брюках со стрелками и белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами, Худоногов завтракал в маленьком ресторанчике при гостинице.

— О, Саня, доброе утро! — поприветствовал он Новикова нейтральным тоном. — Какими судьбами?

— Я по делу, — ответил он туманно и без приглашения сел к столу.

— Будешь читать мне нотации о морали и трезвом образе жизни? — глянул исподлобья на него Худоногов. — Пустое, Саня. Не пью третий день. А что касается женщин… Я свободен. Имею право.

— Ты чего не уезжаешь? — вырвалось у Новикова. — Город понравился? Или ждешь, когда Соня опомнится и уедет с тобой?

— В точку, дружище. Пардон! — дурашливо прижал руку с вилкой к груди Худоногов. — Так называться права не имею, в курсе. И я о городе: очень понравился. Прямо завидую тебе, ты сделал правильный выбор. Ты опять сделал правильный выбор, Саня. И как это у тебя получается все время — делать правильный выбор, а?

Виталик умолк и продолжил поедать пышный омлет с овощами. Брови его сошлись на переносице, он злился.

— А теперь что касается Сони… — Худоногов отодвинул от себя пустую тарелку, взялся за чашку с кофе. — Я не жду ее возвращения. Перегорел. Если она с такой легкостью порхает из кровати в кровать… Нет, это не моя женщина.

— Я здесь не затем, чтобы выслушивать оскорбления в ее адрес, полковник, — скрипнул Саня зубами. — Не могу дозвониться до Суворовой. Никто не дает мне информации. Ее мобильный вне зоны. Не знаешь, где она? Может, что-то случилось?

Худоногов живо потянулся за мобильным, но рука неожиданно повисла.

— А зачем она тебе? — прищурился он подозрительно. — Что-то хочешь узнать? Спроси у меня.

— Ничего я не хочу узнавать. Она обещала позвонить — и тишина. Пытаюсь дозвониться ей — «вне зоны», — соврал без зазрения совести Саша. — Просто мы очень часто общаемся. Ты не знал? А ты нет?

Худоногов кивнул, поверил. Принялся тут же искать что-то в телефоне. Попутно бубнил, что Суворова к нему всегда относилась предвзято и даже пару раз едва не завалила на экзаменах.

Наконец он отвлекся на разговор с кем-то по телефону. С кем и о чем говорил, Саша не слышал: Худоногов отошел от столика в дальний угол ресторанного зала.

— Все в порядке с твоей Суворовой, — сообщил он, возвращаясь к своему кофе и неначатому десерту. — На даче она. Там связи нет. Зато имеется стационарный телефон, зарегистрированный на Анну Ивановну. Записывай номер…

Быстро занеся его в телефон и поблагодарив, Саша пошел к выходу.

— Обращайся, дружище! — крикнул ему в спину Худоногов и дурашливо рассмеялся…

Анна Ивановна Суворова ответила на его звонок на домашний телефон сразу же:

— Санечка Новиков, рада слышать! Прости, не предупредила тебя, что уезжаю на дачу. Слышала, у тебя все хорошо, устроился замечательно. И разведка донесла, что жена к тебе вернулась. Врут?

Он не знал, что сказать. Соня приехала, но назвать ее возвращение их воссоединением он опасался.

— Она приехала, да. Живет в доме на втором этаже, — ответил честно Саша.

— Понятно, — произнесла со вздохом Суворова. — Она приехала, а ты боишься верить своему счастью. Хочешь бесплатный совет, Санечка?

— Хочу, — ответил он.

Он, вообще-то, советчиков не жаловал. Не любил, когда лезли в душу. Но к Суворовой всегда прислушивался. Она говорила немного, но верно.

— Не бойся ничего, Саня. Не бойся прощать. Не бойся любить, если тебе этого хочется. Жизнь так коротка, что тратить ее на что-то типа «а вдруг опять» не следует. Дыши, мальчик мой, полной грудью.

— Спасибо… Спасибо большое, Анна Ивановна. Может быть, мне как раз таких слов и не хватало.

— Всегда пожалуйста, Новиков, — рассмеялась она. — Так чего звонишь-то? Не за советом же обратиться?

— Тут такое дело, Анна Ивановна…

И Саша во всех подробностях обрисовал ситуацию с обнаруженным трупом девушки, рассказал о ее связи с бывшим начальником райотдела, о странностях в его самоубийстве. И даже о городских сплетнях поведал Суворовой.

— Народ зря болтать не станет, — рассмеялась она. — Значит, говорят, что девчонка его жену отравила, к мужику в койку прыгнула, а он ее потом убил, когда узнал, что именно она и есть отравительница. А когда убил, и сам жить не захотел — повесился. Все так, я ничего не путаю?

— Так точно, Анна Ивановна.

— Гм-м… Странно все как-то, Саня. И глупо. Я лично с Яковлевым знакома не была, но дурака-то не поставили бы район охранять. Согласен?

— Да, верно. И отзываются местные о нем как о неподкупном, честном полицейском.

— Во-от… — Она помолчала, а потом поинтересовалась: — А тебе самому что в этом мелодраматичном сериале не нравится?

— Все! — выпалил он. — Девчонка жить не жила, а уже матерая отравительница?

— Нет, тут не соглашусь, — перебила его Суворова. — Некоторые дамы ради любви и не то совершали. Только вот зачем тело жены Яковлева разложили на проезжей части? Мотив каков? Запутать следствие? Возможно. А в рубище зачем нарядили? И опять, как бы она смогла это сделать? У нее телосложение какое было?

— Худенькая.

— Вот видишь! Как бы она это сделала? Если на машине привезла, то да, возможно. Вытолкала на перекрестке