Никитич. Дело о потерянном муже - Ольга Липницкая
– М, – потер подбородок Никитич, – ну если твой Домбровский будет не против…
– Если ты ему расскажешь эту историю! – опять подавился смехом Михайловский. – Кстати! Там все-таки по линии МВД пришла благодарность… Уж не знаю, как работали твои азербайджанцы, но опера отчитались, что взяли и эту банду, и кого-то внутри себя почистили… – уже серьезно кивнул Гоха. – Так что ты не зря кота под пули подставлял, – все же ухмыльнулся он.
– А! Ну и славно! От этого Араза тоже пришла благодарность! – довольно приосанился майор. – Так что если ты все-таки надумаешь строить дом…
– Надумаю! – резко согласился Михайловский. – Вот прямо сейчас и надумаю! Только общаться ему надо будет с моей женой, – он вскинул одну бровь. – Как ты думаешь, он выдержит?
– Ирму-то? – задумчиво шмыгнул носом Никитич. – Ирму выдержит, а вот Людку…
И в кабинете Георгия Александровича Михайловского снова раздался громкий мужицкий смех…
.
***
Марийка с Никитичем тихо брели вдоль поля… По меже шла тонкая тропинка, по которой можно было дойти пешком до речки.
Купаться чета Соколовских не планировала. Просто хотели побыть вдвоем. Устали от шума, суеты, кучи детей вокруг…
– Как же тут все-таки хорошо, – выдохнул майор, прижимая к своей груди жену.
– Да? – улыбнулась Марийка. – На моря не хочешь?
– Не-а! – хмыкнул Никитич. – Смотри, какая у нас красота!
Перед ними раскинулось поле – широкое, бескрайнее, залитое мягким светом закатного солнца. Колосья зреющей ржи тихо покачивались на ветру, словно серебряные волны, а меж ними переливались голубые огоньки васильков. У речки стоял легкий утренний туман – он плыл над водой, цепляясь за низкие кусты, окутывая берега загадочной дымкой. Где-то далеко, у самого горизонта, лениво крикнула цапля, вспугнутая всплеском рыбы.
– Дымка над речкой, поле раздольное, трава медвяная… – мечтательно перечислял он, вдыхая густой аромат луга.
В воздухе смешивался запах свежескошенного сена, влажной земли после ночной росы и сладковатый дух цветущего иван-чая.
– Эх, хорошо у нас… – добавил он, прислушиваясь к звонкой перекличке кузнечиков и далекому ржанию Колькиного пони. – Даже эта церковь настроения не портит! – указал он на старые развалины на краю деревни.
Когда-то величественный храм теперь стоял полуразрушенный, но даже в своем запустении он не выглядел угрюмо. Вечерние лучи золотили его облупленные стены, создавая причудливые узоры теней, а дикий вьюнок и мятлик осторожно подбирались к древним кирпичам, словно пытались защитить их от времени.
– О! Она даже создает! – засмеялась Марийка. – Смотри, какая мистика и романтика!
– Ты уж определись, – улыбнулся Соколовский, – мистика или романтика!
– Говорю тебе и то, и другое! – уверенно кивнула Марийка.
Майор открыл было рот, чтобы поспорить, но тут…
Где-то рядом хрустнула ветка.
Темная тень мелькнула у старого церковного крыльца.
В воздухе повис густой запах влажного мха, старых камней и… чего-то еще. Чего-то неуловимого.
– Ой! – донесся игривый женский смех.
А потом – пауза. И резкий, протяжный, леденящий душу крик:
– А-а-а-а-а! Привидение!!!
