Белая стрекоза и три папы - Янина Олеговна Корбут
Тимур великодушно вызвался посмотреть машину, дед показал ему сарай-гараж, даже протянул туда свет. А сам пошел в дом кухарить, но через полчаса Тимур не вернулся, а в кармане куртки, которую он повесил в прихожей, стал трезвонить телефон. Дед Толик пошел глянуть, как продвигается дело.
В первые секунды, зайдя в гараж, старик ничего не понял, а потом услышал стон. Растерялся, заметался. Ухватился было за кузов, чтобы приподнять автомобиль, — безрезультатно, выбежал из гаража, стал кричать и звать соседей на помощь. Прибежал сосед Валенок с домкратом. В этот момент и мы подоспели. Дубровский сам ухватился за домкрат и стал поднимать машину, Славик, пригнувшись, напряженно следил за процессом. Я подпрыгивала сзади, пытаясь что-то увидеть. С моей точки обзора Тимур выглядел целым и едва слышно стонал. К этому времени людей во дворе стало еще больше.
— Свезло, что он в тулупе был, — говорил мужик с лицом, похожим на непропеченный пирог. — Тулуп самортизировал. Иначе б кирдык…
Второй голос сзади возмущался:
— Да причем тут тулуп, дубина, просто у машины высокий клиренс!
— Быстро, его нужно уложить, — командовал третий, когда Дубровский и Славик вытащили Тимура из-под машины и понесли в дом. Следом за ними в дом поспешил старец с белоснежными волосами, похожий на Гендальфа. В руках у него был медицинский чемоданчик.
— Это фельдшер наш, Саныч, — доверительно прошамкала мне бабка Липа, хозяйка Дубровского.
Тимура перенесли в дом, фельдшер и Славик суетились вокруг него, пока я, стоя тут же, наяривала в «Скорую». Понимая, что пока они сюда доберутся…
— Дарина, не надо «Скорую», все нормально, — слабым голосом позвал меня Тимур. — Просто спину скрутило, я боялся пошевелиться, пока ждал помощи.
В этот момент мужчины стали помогать ему снимать штаны, чтобы осмотреть спину и копчик, поэтому я деликатно покинула комнату. Через пару мину за мной на кухню пришли Славик и Дубровский.
— В рубашке родился, — заявил приятель. — Точнее, в тулупе. Там ему Саныч давление меряет.
— Да, после такого в живых остаться — чудо, — подтвердил Дубровский. — А он еще и невредим. Так, поцарапал руки да спину потянул.
— Чудо — это то, что здесь свой фельдшер имеется, — пробормотала я.
— В деревне его уважительно называют Доктором. С большой буквы. Я так понял, он тут не только медицинские вопросы, но и многочисленные бытовые решает.
— Мне не нравится этот несчастный случай, — заметил Дубровский, пользуясь тем, что в кухне, кроме нас, никого не было. Фельдшер все еще находился у Тимура, а местные курили во дворе, бурно обсуждая происшествие.
— Мужики говорят, это частое явление. Кто под машину без страховки полезет, тот от машины и… Бр-р…
— Может, кирпичи действительно просто соскочили? — заметила я, только сейчас осознав, как от стресса у меня защемило нерв в шейном отделе. — Вроде обошлось.
— Конечно, хорошо, что все обошлось, но надо расспросить Тимура. Не видел ли он кого, не слышал ли чего подозрительного.
— Ты думаешь, его могли…
— Соня умирает от травмы головы, теперь Тимура чуть не раздавило насмерть. Это начинает действовать на нервы, — заметил Дубровский.
— Но кто мог? Мы все были у реки.
— Не все. Артем, например, сначала шел со всеми, потом свернул в кусты. Не помню, через сколько он нас догнал. Не удивлюсь, если он забегал за бутылкой. По всему выходит, что машина рухнула как раз в то время, как мы шли к реке. Тимур говорит, что где-то с полчаса пролежал придавленный, боясь шевельнуться. Он звал на помощь, но из сарая не было слышно.
— Васятка ходил переодеваться, — принялся припоминать Славик. — Танечка, когда мы вели участкового на теплоход, вообще появилась с другой стороны.
Разговаривая, мы вышли на крыльцо. Там с оставшимися во дворе мужиками курил дед Толик. Руки его заметно дрожали. Я отозвала старика в сторону.
— Расскажите еще раз, как это произошло.
Чуть не плача, дед принялся заново пересказывать факты, которые я уже слышала. Сейчас стало особенно заметно, что он сегодня изрядно принял на грудь.
— Вы выпивали в доме, когда все случилось? — догадалась я, почему он не слышал зов Тимура о помощи.
— Едрить твою налево… — Дед махнул рукой, будто решаясь на признание. — Выпивал… Старый дурень. Надо было глядеть за городским. Знаю же, что хлипкие они. То есть вы. А я, каюсь, увлекся. Сосед заходил, Колечка. Он самогон выгнал, принес продегустировать. На березовом соке…
— Ладно, это все понятно. Но в какой-то момент вы же все-таки вспомнили о Тимуре? Может, шум какой услышали?
Дед задумался:
— Собака соседский залаял, это помню. Лай у него противный, хриплый. Как гавкнет — сердце в пятки. Я еще через это дело вздрогнул, пролил немного… Как за полотенцем пошел, слышу — телефон звонит у городского в кармане. Я в окно глянул на приоткрытый сарай, так сразу и вспомнил про машину. Крикнул Колечке, что сейчас вернусь. Ну и пошел звать городского. А шума не помню.
— Во дворе никого постороннего не было?
— А кто там будет? Хотя погоди…
Дед зажмурился, будто бы что-то припоминая, и сам себе довольно кивнул:
— Точно. Я, когда вышел, вроде как движение уловил за сараем. Еще решил, что постоялец мой по малой нужде… А когда уже зашел, когда кряхтение его услышал, так про то и думать забыл.
— Может, это был соседский хриплый собака, — с тоской спросил Славик, который уже какое-то время прислушивался к нашей беседе, на что дед Толик беззубо улыбнулся:
— Может. А может косуля. У нас тут из леса забредают. Или внук Просковьи, такой бесенок. Лазает по дворам с сыном Машковых. Он вроде слабоумного, с чудинкой. Такому закон не писан. Недавно у Колечки велосипед стянули, потом в лесу бросили. Может, и у меня хотели чего стянуть… Если бы Колечка не принес самогонку, я б городского уберег.
— Пили бы вы, дедуля, свой чайный гриб, — покачал головой Славик, дослушав деда. — Самогонка до добра не доведет.
— А ты откуда знаешь про чайный гриб? — встрепенулся дед. — Ты что, шарил у меня в спальне?
— Тьфу на вас! — отмахнулся Славик. — Вы же пенсионер. Этой информации достаточно.
Между тем события развивались. К дому со стороны колодца двигались Элла с Артемом и Васятка с Танечкой. Я вспомнила, что не позвонила им, когда все случилось.
— Вы чего обедать не пришли? — крикнула Танечка. По ее лицу было видно, что она уже заподозрила нехорошее.
— Беда
