Белая стрекоза и три папы - Янина Олеговна Корбут

— Передо мной кто-то извинится наконец? Или вы и дальше будете обсуждать каких-то старцев и утилизацию отходов?

— Ну, извини, братишка, бес попутал, — нехотя пошел на попятный Славик. — Но тут любой ошибется. Согласись, есть какое-то сходство в определении…

— Славик, хватит! — гаркнула я. — Да, Василий, мы очень извиняемся, что подумали о тебе плохо. Точнее, даже не подумали, а просто спросили. Чтобы, так сказать, отмести ненужные подозрения. Все, проехали. Идем дальше.

— Да чего тут извиняться! Все вы правильно подумали! — пьяным голосом выдал вдруг Артем. — Он за Соней как теленок ходил еще в школе. Да и потом постоянно слюни на нее пускал.

— Ничего я не пускал! В школе еще может быть, а потом…

— А что ты тогда вчера возле ее каюты крутился, когда никто не видел?

— Ты что, шпионил за мной?

— Поясни, — приказал Славик Артему и тот охотно пояснил:

— Да, когда все танцевали вечером, я выходил курить. Гляжу — Васька крадется. Пьяненький, вот я и присмотрелся, как бы не рухнул за борт. С него станется. А он к каютам метнулся. Только не к своей пошел, а к Сониной. Шасть туда — и дверь прикрыл.

— Что ты там делал, маньяк? — снова пошел в атаку Славик, минуту назад извинявшийся за свои гнусные инсинуации. — Может, нижнее белье искал?

— Сонино белье? — ахнула Танечка.

— Ну не твое же, Тань, — отмахнулся Артем от старосты, снова заставив ту покраснеть. Вообще, она постоянно краснела, оставалось надеяться, что это не сосудистая патология, а волнение.

Хотя тут заволновалась даже я. Намек на то, что белье Танечки было всем без надобности, прозвучал грубо. И это поняли все, включая саму Таню.

— Вообще-то, Васятка, Соня свой чемодан перепутала с чемоданом Тимура. Точнее, Тимур перепутал, когда помогал закинуть вещи. Соня даже об этом не узнала, наверное. При мне она только косметичку доставала, а та была в ее плечевой сумке. Так что зря старался, — хмыкнула староста, вздернула подбородок и демонстративно направилась к выходу.

— Да, я тоже ошибку только утром заметил, когда пошел переодеться, — подтвердил слова Сони Тимур.

Элла кинулась успокаивать Таню, а Славик возмущенно обратился к Васятке, требуя сказать прямо: пускал тот слюни на Соню или не пускал. Васятка в ответ тоже психанул и потребовал оставить его в покое.

Помог до этого момента молчавший Дубровский. Он справедливо заявил, что для начала не худо бы дождаться участкового. И вообще хоть кого-то из полиции. А там уже пусть у них голова болит, как заставить Васятку признаться в пускании слюней и прочих мотивах.

— Если говорить откровенно, мы даже не знаем, как и от чего Соня умерла.

— Как это не знаем? От травмы головы! Или нет? — удивился Тимур.

— А вдруг ее сначала отравили? А потом ударили? — невинно заметил Дубровский и незаметно попытался взять меня за руку.

— Славик, никогда не думала, что скажу это, но где там твой арбалет? — угрожающе начала я, и рука Дубровского перекочевала в его карман.

— Ладно, будем ждать…

Собравшиеся издали почти синхронный печальный выдох. Я кожей почувствовала, что время в деревне будто уплотнилось, стало более насыщенным, тягучим, осязаемым. Мы стали увязать в болоте неизвестности, рискуя никогда больше не выбраться на поверхность.

Ёшки-матрешки

— Участковый приехал! — с крыльца крикнула хозяйка Анна. Голос ее звонко разнесся в густом утреннем воздухе.

— Я по телефону уточнял, в каком доме вы остановились, — словно извиняясь, пробормотал Тимур. — Участковый сразу понял, кто такой гений.

— Сейчас идем! — махнул хозяйке Славик.

— Давайте не будем участкового сразу пугать, надо подготовить человека. Подходите через десять минут, мы со Славиком начнем, — заявила я и поспешила в дом, увлекая приятеля за собой.

В доме за самоваром в компании бабули уже сидел грузный мужчина в форме. Несмотря на холодную погоду, он старательно утирал пот салфеткой.

— Я столько пешком со школы не ходил, — жаловался он Анне, хозяйке. — Машину пришлось оставить возле леса, оттуда топал целый час.

Минут через пять, завершив обмен любезностями и предъявив паспорта, мы приступили к сути дела. Пока топали к дому, условились со Славиком пока не говорить ничего о наших подозрениях. Прежде всего, не совсем ясно, как погибла Соня. То, что Дубровский усмотрел в этом убийство, еще не говорит о том, что так оно и было. Во-вторых, полиция из района пока не приехала, предоставив участковому отдуваться одному. Если жители прознают, что на теплоходе произошло преступление, тут начнется такое… Будем придерживаться фактов: проснулись, нашли тело, теплоход сломался. И мы не знаем, что теперь делать.

Участковый внимательно выслушал меня, достал из своего портфеля ручку с бумагой и стал подробно записывать.

— Что с трупом? — с мукой в голосе уточнил он.

— Так на теплоходе лежит, — развел руками Славик.

— Ведите, — окончательно поник участковый, осознав, что мы не исчезнем, как страшный сон. — Вы же в курсе, что если что случилось на воде, то расследовать дело будет следователь комитета на транспорте. У них там своя структура.

— Когда мы звонили в полицию…

— Куда звонили, кстати?

— Звонил один из пассажиров, Тимур, — пояснила я. — Кажется, сначала на 112. Там дежурный спросил, где труп. Он и сказал. Только как же они приедут? У нас тут люди…

— Речным путем, как еще? У них катер есть, — успокоил участковый и нехотя поднялся.

Вести участкового на теплоход все равно пришлось бы, поэтому мы не стали терять время на разговоры. Одевшись, последовали в сторону реки. По пути к нам присоединились все остальные. Отсутствовал только Тимур. Васятка сказал, что того отозвал дед Толик по какой-то хозяйственной просьбе.

— Позвоните ему кто-нибудь, — повернулась я к ребятам.

Танечка набрала номер одноклассника, но на звонок он не ответил. Тогда я попросила ее написать СМС Тимуру, чтобы, вернувшись, он нагнал нас у теплохода. И мы продолжили путь через узкую разбитую дорогу.

— Артем, ты шапку забыл, — заметила Элла, — надень капюшон. А то уши мерзнут.

— У меня не мерзнут. Я эффективно согреваюсь. А вот мочевой уже переполнен, я вас догоню, — буркнул Артем, сворачивая в кусты.

Васятка, уступая ему дорогу, чуть сошел с колеи и провалился в грязь, его нога ухнула в лужу по самое колено и намокла.

— Вот растяпа! Что, ноги мокрые?

— Резиновые сапоги не промокают, — буркнул Васятка. — А вот штанина…

— Вернись и переоденься, — скомандовала ему Танечка. — Догонишь потом. Только не заблудись! И шапку, шапку не забудь. Не хватало еще заболеть тут…

Танечка при этом сама