Игра в кости - Камилла Лэкберг

После прогулки пришлось принять горячий душ. Винсент достал бутылку виски «Акеши», бокал и закрылся в кабинете, под доской с «рождественскими подарками». «Акеши» – редкий cорт виски, которому не требуется дополнительная жидкость для балансировки молекулярного состава и вкуса. Винсент смотрел на бутылку, чтобы не видеть доску со шкалой и «подарками».

Выпив три бокала, перевел взгляд на часы. Половина десятого вечера. Винсент покачал головой. Куда все-таки утекает время? Но сидеть так часами не годится. Можно сойти с ума.

В столь поздний час Мина наверняка дома, значит, он ей не помешает. А Натали наверняка спит.

Винсент взял телефон и написал сообщение:

Привет, весь вечер думаю только о тебе.

После чего, сам не зная зачем, быстро стер все, кроме первого слова.

Привет, думаю только о вас.

Вот так лучше.

Надеюсь, с Натали все в порядке. Ответьте, как будет время.

Винсент отправил последнее сообщение и поднялся с кресла. Все вокруг закружилось. Откуда вдруг такая чувствительность к алкоголю? Возможно, следовало бы поужинать. Или позавтракать, если на то пошло. Он что-нибудь вообще ел за последние двадцать четыре часа?

Вот черт.

Теперь, наверное, поздно. Да Винсент и не чувствовал голода. Он поковылял в спальню, где лег на кровать. Тут же телефон в руке завибрировал. Сообщение от Мины.

Мы там же, где и были, – писала она. – О Никласе ничего. Дедушка Натали мертв. Но она справляется. Сильная девочка. Можем мы встретиться в отделении полиции завтра утром? Принеси письма с угрозами. Я все помню, но ты должен мне довериться.

Винсенту захотелось засыпать ее вопросами. О дедушке Натали и том, как дела в целом. И главное – нужен ли он ей.

Я тебе нужен?

Это сообщение Винсент не отправил. Написал только, что приедет как можно раньше, и пожелал Мине спокойной ночи.

После чего закрыл глаза и почувствовал, как ускользает из реальности.

Резкий сигнал вырвал Винсента из неглубокого сна. На прикроватной тумбочке отчаянно звонил будильник. 22:19. Винсент точно помнил, что не ставил будильник на это время, но сил не осталось даже не то, чтобы удивляться. Тень продолжала свою игру, и ему не оставлось ничего другого, кроме как только принимать ее правила. До тех пор, пока все не прояснится.

Винсент повернул голову и посмотрел в окно спальни. Облака рассеялись. Снег на лужайке мерцал в лунном свете, как будто испускал собственное сияние. Красивая и несколько пугающая картина. Ни луне, ни деревьям нет до Винсента никакого дела. Природу совершенно не заботит то, что его семью похитили. Мир за окном продолжает жить своей жизнью.

На лужайке чернели две тени. Лунный свет четко обозначил их черное оперение.

Вороны вернулись. И Винсент откуда-то знал, что так оно и будет. Как и в прошлый раз, их было две. Теперь они сидели еще дальше друг от друга, словно ожидали возвращения еще троих своих друзей.

Если бы они не были птицами, Винсент непременно решил бы, что кто-то таким образом пытается передать ему закодированное сообщение. Но это были живые птицы. И они ничего не знали о кодах.

Винсент вздохнул и снова посмотрел на часы. 22:25. Он знал, что больше не уснет этой ночью.

Осталось четыре дня

Возле полицейского здания Винсент увидел Юлию. Она шла по тротуару. Снег рассеивал свет уличных фонарей, поэтому, несмотря на декабрьскую темноту, все было видно.

Юлия походила на грозовую тучу, с черными кругами под глазами.

– Доброе утро, – поздоровался Винсент. – И счастливого третьего дня.

– Доброе утро, – ответила Юлия. – А насчет третьего дня… это вы сами только что придумали?

– До реформы 1772 года третий день после Рождества тоже считался праздничным, – объяснил Винсент. – Как и четвертый.

Они вошли в здание, миновали заградительный барьер. В холле пусто. Никаких стажеров и продрогших полицейских с бумажными кофейными стаканчиками возле доски объявлений.

Они помахали мужчине, подавившему зевок, за регистрационной стойкой.

– Вы сегодня рано, – заметила Юлия. – Не знала, что вы вообще подойдете. Что думает семья по поводу ваших долгих отлучек в рождественские праздники?

Сама того не зная, Юлия попала в точку. Семья. Больше всего Винсенту хотелось объяснить ей, почему он избегает бывать дома. Рассказать о загадочных головных болях, которые усиливаются в гостиной. О стене, мимо которой он боится проходить. Но главное – что его семья похищена, ему самому угрожают и мысли о будущем приводят в ужас.

– Мы с Миной договорились встретиться, – ответил он.

И это тоже было правдой.

– Но я могу спросить вас о том же, – продолжал Винсент. – Что думает семья по поводу ваших сверхурочных? Похоже, мы пришли сюда первыми.

Юлия молчала. Круги под глазами как будто стали еще темнее.

– Все сложно… – пробормотала она, – я о семье.

Винсент кивнул.

– Если пообещаете не расспрашивать, я тоже не буду, – добавила Юлия.

До лифтов оба не проронили больше ни слова.

Винсент предпочел бы подняться по лестнице, но с некоторых пор стал привыкать к лифтам в полицейском здании. Лифт все еще не стал его любимым атракционом, но теперь это давалось не так тяжело, как три года назад.

– Мина рассказала мне о шестнадцатой ветке метро, которой не существует, – вдруг сменила тему Юлия.

Двери лифта открылись.

– Вы о песочных часах? – спросил Винсент.

Отлично. Отвлечение от навязчивых мыслей – то, что ему сейчас нужно.

– Я сам ничего не понимаю, – ответил Винсент. – Но уверен, что не ошибаюсь. Это слишком хорошо укладывается в головоломку, чтобы не быть…

– Вчера я связывалась с пресс-службой SL[24], – перебила его Юлия. – Шестнадцатая ветка действительно существовала. Она изначально планировалась как временная, отходила от зеленой ветки возле «Веллингбю» и возле «Лилльехольмена» вливалась в красную. Точно не знаю, как она проходила и где именно меняла направление.

У Винсента гора свалилась с плеч. По крайней мере, теперь его психическое здоровье не подлежит сомнению. Он снова оказался прав.

– Интересно, – заметил Винсент. – Это проливает немного света на того, кто прислал мне рамку с часами. Кто бы он ни был, этот человек много знает о метро. Возможно, стоит задуматься почему. Кроме того, это может быть указанием на место, где сейчас находится Никлас Стокенберг.

– Он уже мертв, вы это имеете в виду? – Юлия подняла глаза на Винсента.

– Надеюсь, что нет. Если верить обратному отcчету, который ведет голос в автоответчике, Никласу осталось жить четыре дня. Но это слишком долгий срок, чтобы скрывать его где-нибудь в городе. С учетом всей поднятой шумихи. Туннели существенно