Игра в кости - Камилла Лэкберг

Никлас не помнил, как оказался там, где сейчас находился. Жжение, покалывание под кожей – и полная темнота. Валявшаяся рядом на земле инвалидная коляска объясняла, как его сюда перевезли.

По крайней мере, он догадался, что это за место, когда услышал грохот по другую сторону запертой двери. Так или иначе, теперь выбора у него не было. Он сделал свой выбор много лет тому назад. Пришло время платить. Но проблема заключалась в том, что внезапно плата показалась ему слишком высокой.

После встречи с журналистами возле дома Вальтера Стокенберга у Юлии не осталось сил даже на то, чтобы снять куртку.

Она сидела в кресле для посетителей в его кабинете, согнувшись и подперев руками голову, и смотрела, как отец ходит взад-вперед по комнате. Начальник полиции хмурил лоб.

– Я как будто зажат в тиски, – сказал он. – Мало того что исчез министр юстиции, так теперь еще история с Вальтером. Это вопрос времени, когда пресса потребует моей отставки. Или политик из какой-нибудь заштатной партии увидит в этом свой шанс. Если такое случается с министрами, чем начальник полиции хуже?

– Просто скажи, чего ты от меня хочешь, – процедила сквозь зубы Юлия. – И я сделаю все, что могу.

– Всего-то ничего, – ответил отец, повернувшись к ней. – Мне нужно, чтобы ты раскрыла предступление, ни больше ни меньше. Если я правильно понимаю, с Никласом Стокенбергом могут сделать то же, что с Юном Лангсетом? И более того, такое происходило по крайней мере еще два раза. Вам об этом известно, но после нашей с тобой прошлой встречи вы ни на шаг не приблизились к разгадке.

Юлия подумала было напомнить, что в прошлый раз отец настаивал, что за всем этим стоит Густав Брунс. Но в результате ничего не сказала. Только вздохнула и посмотрела в окно.

Представить только, что жизнь была бы такой же черно-белой, как выводы полицейского расследования. Виновен – невиновен. Убит – не убит. В законном браке – не в законном браке. Она перевела взгляд на отца.

– Как ты вообще? – мягче спросил он. – Я так редко об этом спрашиваю. Что дома?

Он попал в точку. Торкель, Харри и Адам вторгались в ее мысли каждую секунду на протяжении всего дня. В какой-то момент Юлия знала, что ей делать, но секунду спустя снова пребывала в растерянности. Получится ли у них с Торкелем сохранить брак? Хочет ли она этого вообще? Хочет ли Торкель? А Адам, что ей нужно от Адама? Секс был не просто хорош, потрясающ! Но было ли что-то помимо него?

Все это пролетело в голове Юлии за считаные секунды.

Неустоявшиеся мысли крутились, как в водовороте. Юлия понимала, что нужно принимать какое-то решение. И, какое бы решение она ни приняла, оно будет иметь далеко идущие последствия не только для нее, но и для Торкеля, и для Адама, и для Харри.

Словно костяшки домино выстроились в ряд, ожидая, когда она щелкнет по первой.

Отец с озадаченным выражением лица ждал ответа.

– Я знаю, что ты рассчитываешь на меня и на нашу команду, – решила сменить тему Юлия. – Мы раскроем это преступление. Ты, конечно, думаешь, мы понятия не имеем, как это сделать, но это не так.

Все правильно. Ситуация под контролем. Юлия, как всегда, спокойна и хладнокровна. Именно этого все от нее ждут.

Правда, жизнь сильно усложнилась с некоторых пор. Может, стоит сделать перерыв. Выпить глинтвейна в кофейне, закусить печеньем. Расспросить коллег, чьи имена она не вдруг вспомнит, как они отмечают Рождество. Но Юлия быстро отпустила эту мысль. Нужно работать. Где-то в беспорядочной мешанине информации, улик и свидетельств кроется разгадка. По-другому просто не бывает.

– Ну хорошо, – услышала она голос отца. – Только если я потеряю работу, виновата будешь ты. И следующее семейное Рождество может получиться не таким уютным, как…

Его оборвал пронзительный сигнал. Телефон Юлии, на связи отдел судмедэкспертизы.

Юлия вопросительно посмотрела на отца, и тот кивнул.

– Привет, Юлия, – послышался в трубке мягкий голос Мильды. – Извини, что беспокою тебя, возможно, без всякой причины, но все-таки решила поставить в известность.

– В чем дело? – спросила Юлия. – Да, и тебе привет.

– Дело в том, что… Локи не пришел сегодня на работу, – ответила Мильда. – И я не могу до него дозвониться.

– Ну… наверняка этому есть какое-то естественное объяснение. – Юлия даже несколько растерялась. – Не мог он просто заболеть?

– Мы говорим о Локи, – напомнила Мильда. – О самом ответственном человеке в мире. Он не пропустил ни дня за все время нашей с ним работы и всегда звонит, если задерживается больше чем на девяносто секунд. В общем, я хотела узнать, не говорил ли он тебе вчера, что уезжает, или что-нибудь в этом роде? Я в последнее время много отвлекаютсь на… посторонние дела, так что вполне могла пропустить что-то мимо ушей.

Юлия нахмурилась:

– Мне? Мы с Локи вчера не виделись.

– Странно. Он собирался к вам с документами, выходит, не дошел?

Мильду прервал такой резкий сигнал, что Юлия отдернула телефон от уха, чтобы не оглохнуть.

– Подожди, Юлия, извини… – торопливо заговорила Мильда. – Из больницы звонят на мой личный мобильный… Свяжись, пожалуйста, со мной, если услышишь что-нибудь о Локи.

Мильда положила трубку раньше, чем Юлия успела попрощаться. Начальник полиции вопросительно посмотрел на дочь.

– Что это было?

– Локи, – ответила Юлия.

– Это последнее пополнение в вашей группе?

– Да. Он не пришел сегодня на работу.

Мина не давала о себе знать, с тех пор как сменила Винсента у себя в квартире. Она не просила его остаться, что выглядело вполне естественным. Мине надо было побыть наедине с дочерью.

Винсент тоже не пытался связаться с ней. Что совсем не означало, что он не думал о Мине. Положа руку на сердце, он не мог думать ни о ком и ни о чем другом.

Иногда менталисту казалось, что он тонет, но не решается попросить Мину бросить ему спасательный круг. Потому что это не тот случай, когда можно рассчитывать на помощь, пусть даже ее.

Сидеть одному в доме, полном призраков, не хотелось, поэтому Винсент решил прогуляться по лесу, заодно проветрить мозги. Оделся, как всегда, не лучшим образом, поэтому, спустя уже несколько минут в ботинки набился снег. И менталист несколько раз споткнулся о корни деревьев, скрытые белым покрывалом. Зато головная боль отпустила.

Когда менталист прислонился к ели и та сбросила ему за шиворот весь снег со своих веток, это стало последней каплей. Мину, наверное, рассмешили бы