Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

Я развел руками.

– Тогда дело плохо.

– Как вы будете строить защиту?

Я откинулся на спинку дивана и немного изучил взглядом свою подзащитную.

– Понимаешь, Юля, суд – это всегда немного шоу.

– Я знаю.

– Вот и молодец. Очень многое будет зависеть от тебя. Для начала я составлю примерный список вопросов, которые тебе может задать обвинитель. Потом мы вместе напишем ответы. Придумаем гладкую версию того, что произошло. Ты ее выучишь наизусть, и мы немного порепетируем. Как в театре, понимаешь?

– Понимаю.

– А оставшаяся часть работы – моя проблема, – сказал я и встал. – Тебя это волновать не должно.

Я не стал ей говорить, что именно на эту часть работы я и возлагаю основные надежды. Пускай думает, что главная роль в спектакле – ее.

– Ты должна хорошо выглядеть, – сказал я.

– Да? – удивилась Юля. – Я думала, что если буду выглядеть хорошо, меня никто не пожалеет...

– И поэтому не ела?! – догадался я.

Она потупилась.

– Ах ты, дурочка! Посмотри на себя в зеркало! Одно дело, когда за решеткой маленькая девочка с наивной мордочкой, совсем другое – когда там женщина среднего возраста вся в морщинах. Немедленно начинай отъедаться! Поняла?

Она быстро кивнула. Без слов.

– Я распишу сценарий и позвоню. Приблизительно через два дня. Поняла?

– Поняла, – покорно ответила подзащитная. – А что мне делать?

– Нормально питаться! – злобно ответил я. – Спать! Гулять! Смотреть телевизор! Поняла?

– Поняла, – повторила она послушно.

– Ладно, – смягчился я. – Деньги у тебя есть?

– Есть. Вы же знаете.

– Если что-то будет нужно – звони мне. В любое время.

– Спасибо.

– Пока не за что, – ответил я и пошел в коридор. Надел ботинки и выпрямился.

– Как Марина поживает?

Я невольно закашлялся, пытаясь определить, с подтекстом вопрос или нет.

– Кажется, как обычно, – ответил я дипломатично, перестав кашлять.

– Да? – спросила она лукаво.

– На что ты намекаешь?

Юля смутилась и опустила глаза.

– Ни на что.

– Хорошо, если так. А то я могу подумать, что ты плохо воспитана, – предупредил я и открыл входную дверь. Оглянулся через плечо и увидел, что моя клиентка смотрит мне вслед со странной перекошенной гримасой. И только выйдя на улицу, я понял, что это была улыбка. Весьма циничная.

Я сел в машину и медленно выехал со двора. Откуда Юля знает о наших отношениях? Она ведь явно о них знает!

Связующая ниточка только одна. Криштопа. Он приходил к Юльке в тюрьму, он сосед Маринки по дому, он видел меня, выходящим из ее подъезда в довольно позднее время. И он дружил с Вацлавом.

Не слишком ли много совпадений?

Итак, кем он может приходиться Юле? Клиентом. Это первое, что навязчиво лезло в голову. Хотя поверить трудно. При его-то любви к жене! И все же что-то в этом допущении было. Мужчины ведь почти всегда разделяют любовь и секс. Зачем, к примеру, он приходил к Юльке в тюрьму? Думаю, для того, чтобы попросить ее не упоминать об их деловых отношениях. А гуманистический бред, который он нес про то, что девочке негде жить, не более чем простое прикрытие.

Хорошо. Возможно, что так.

А если все еще серьезней? Что, если аферы, происходящие в кругу людей, знавших Левицкого, были организованы...

Нет, не может быть. Ну какой из Романа Петровича криминальный организатор? Он ни разу в жизни не взял того, что сами в руки совали!

А может, не хотел пачкаться из-за пустяков?..

М-да...

Я задумчиво потер подбородок. Квартира из трех комнат в сталинском доме и престижном районе. Это взамен распашонки на окраине столицы. Тоже вопрос: на какие доходы?

Нехилый автомобиль практически с нуля.

На какие доходы?

Евроремонт. Дорогая техника. Джакузи, душевая кабина, мраморная отделка... Все самое современное, самое навороченное, самое дорогое...

На какие доходы?

А ресторан, якобы только оформленный на его имя? Я почти не сомневался, что Роман Петрович был не зиц-председателем, а истинным его владельцем. Уж слишком хорошо его знал обслуживающий персонал!

Конечно, существовал веский довод против этой теории. Ведь лично Роман Петрович в круг друзей Левицкого не входил. Он не посещал их общие тусовки, не был в их домах, не знал, какие драгоценности носят дамы и сколько денег на их кредитных карточках. В то, что его информировал сам Левицкий, я не верил. Не мог человек такого склада ввязаться в криминал. Не стал бы он осложнять себе жизнь. Тогда кто?

Девочки. Девочки, которых Левицкий привозил с собой. Могли они пойти на такой шаг? Запросто!

Я вспомнил, как лихо провернули аферу организаторы, заманив сына Симаковых в подмосковный санаторий. Кто заманил? Девушка!

Про дело с драгоценностями мадам Степаненко я ничего определенного не знал. Но с другой стороны, чтобы заказать копии, нужно отлично изучить оригиналы. А кому одна женщина позволит в подробностях рассмотреть свои побрякушки, как не другой женщине? Логично? По-моему, вполне.

Стоп! Для чего Криштопе, если он, действительно, организовал все эти аферы, понадобилось ввязываться в криминал?

Ради Ольги Дмитриевны, сразу же ответил я себе. Ради того, чтобы любимая женщина могла достойно жить, хорошо одеваться, не считать копейки и следить за своей внешностью. И еще, может быть, потому, что ему хотелось реализоваться в этой жизни. Какой портрет организатора нарисовали психологи после похищения Симакова-младшего? Умный, ироничный человек в возрасте от пятидесяти до семидесяти, с высшим образованием и недовольный своим положением в социуме.

Своеобразная игра ума.

В сущности, это дело меня не касается. Моя обязанность – сделать так, чтобы суд признал в убийстве смягчающие обстоятельства и отправил мою клиентку в места перевоспитания на не слишком долгий срок.

Я выехал на набережную. Поеду домой и засяду с бумажками. Нужно просчитать максимум различных осложнений в суде, чтобы мы справились с частью из них.

Зазвонил телефон и я, не отрывая взгляд от дороги, поднес аппарат к уху. Я очень надеялся услышать Маринкин голос, но это оказался мой приятель.

– Привет, Кит! – сказал Симка так задушевно, словно мы виделись не позавчера, а в прошлом году.

– Привет.

– Что нового?

– Ничего. Сим, у тебя какие-то проблемы?

– Да какие у меня могут быть проблемы? – удивился приятель, и я понял, что он опасается говорить откровенно. – Так, нужна твоя небольшая