Идеальная девушка - Рут Уэйр

Лицо Хью искажается. Ханна не в силах определить, что он испытывает. Отвращение? Зависть? Сожаление? Возможно, все вместе.

– Потому что я решил: так вернее всего, – наконец отвечает он.

Машина останавливается. Свет фар падает на мыс. Далеко внизу слышен шум бьющего в скалы прибоя. Очевидно, прилив.

«Вернее всего? В каком смысле?» – хочется спросить ей, хотя в глубине души она уже догадывается. Ведь Хью знает ее так же хорошо, как и Уилл.

Именно сюда она приехала бы, если бы захотела покончить с собой.

От этой мысли ей следовало бы впасть в отчаяние, однако происходит обратное – пульс как будто замедляется. Действие выпитого чертова зелья окончилось, и сознание окончательно проясняется. Так ясно мыслить она не могла уже много недель. Все становится четким, прямо как тогда, когда рука крутит настройку микроскопа, пока картинка не приобретет безжалостную резкость.

Хью намерен ее убить. Он устроит так, чтобы ее смерть была похожа на суицид. И в некотором смысле это блестящая идея, постановка, которую легко принять за реальность, – Ханна убежала из дома в расстроенных чувствах, обвинив мужа в убийстве своей лучшей подруги. Поймала такси. Куда уехала? Никто не знает. Ничего не сказала Уиллу. Не позвонила матери. Она могла оказаться где угодно.

Телефон жжет карман, раскалившись до предела, однако времени остается совсем мало. Нужно растянуть его, насколько получится. Но если Уилл не сможет ее найти, не успеет добраться…

– Разуйся, – тихо просит Хью.

Ханна понимает смысл просьбы. Никакие вещи не должны связывать ее с Хью. Она кивает, с трудом наклоняется и кое-как снимает чужую обувь. Сопротивляться нет смысла. Достаточно все делать как можно медленнее.

– А это не покажется странным? – спрашивает она, высвобождая одну ступню. – Труп без обуви? Думаешь, полиция поверит, что я приехала сюда на поезде босая?

Хью качает головой.

– Труп, надеюсь, не обнаружат. – Он кивает в сторону обрыва, Ханна вновь слышит мощные удары волн и рев прибоя. – Здесь такое течение, что… – Ханне ясно, о чем идет речь. В этом месте каждый год пропадают люди – пловцы, рыболовы, вероятные самоубийцы. Тела находят редко. – А даже если найдут, кого встревожит отсутствие обуви?

Ханна кивает. Ей полагается бояться. Однако она противостоит Хью, доброму, ласковому Хью с золотыми руками хирурга и непослушными волосами. Такое впечатление, что они обсуждают пьесу или книгу. Все происходит словно во сне. Единственное, что связывает ее с реальностью, это горячий, обжигающий ногу телефон в кармане.

– Ты даже не спросишь, как я это сделал? – говорит Хью.

Ханна, хмурясь, смотрит на него.

– Как ты убил Эйприл?

– Да. Не хочешь узнать, как я это провернул? Каким образом одновременно оказался в двух местах?

Ханну едва не разбирает смех – это так похоже на Хью. Через два года после окончания медфака он с гордостью предложил покатать ее на новенькой «БМВ». «Правда, красавица?» – спросил он. Хью обожает говорить о картине Дэмиена Херста в своем офисе, носит галстук с эмблемой старой школы, хотя она мало кому известна или интересна, подписывается, сокращено указывая свои ученые звания и титулы под каждым из тысяч писем – просто потому, что у него есть такая возможность.

Любит пускать пыль в глаза.

Ханна сжимает зубы. Все ее естество восстает против необходимости угождать убийце. Мерзко позволять ему хвастать своим поступком, даже если он ждал подходящей возможности целых десять лет. Но лучшего шанса на спасение, чем поощрение болтливости Хью, просто нет. Поэтому Ханна, набрав полную грудь воздуха, начинает:

– Я знаю, как. Не знаю только, зачем.

– Знаешь, как? – В голосе Хью слышится легкая досада. Лицо принимает скептическое выражение.

Ханна кивает:

– Да, знаю. Я, конечно, много лет не там искала. Зато теперь у меня почти нет сомнений.

Она вспоминает момент просветления, который пережила несколько минут назад, этот внезапно четкий фокус картинки под микроскопом. Сомнений не то, что почти нет, – она уверена на сто процентов.

Перед внутренним взором вновь предстает их квартира. Эйприл распласталась на ковре, щеки еще румяные, руки раскинуты в стороны – картина маслом, да и только. Такая мысль пришла в голову Ханны в первый же момент. Театральная постановка. Прекрасная девушка, трагическая сцена. Ромео и Джульетта. Отелло и Дездемона.

– Ну, расскажи, если знаешь, – улыбается Хью.

– Я отчасти была права. Но тот факт, что после ухода Невилла и до нашего появления с лестницы никто больше не спустился, сбил меня с толку.

– Тем не менее я не слезал по водосточной трубе. Или ты думаешь, что я по ней взобрался наверх?

– Нет. – Пульс Ханны успокоился, сердце равномерно качает кровь. Она сознает, что организм изо всех сил старается обезопасить ее и ребенка. Ей очень надо остаться в живых. – Нет, я ошибалась. Эйприл была вовсе не мертва, да, Хью?

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Хью.

Он лукавит, Ханна видит это по его глазам. Она попала в точку, и они оба это знают.

– Ты же видела ее труп собственными глазами.

– Разве? Я увидела лежавшую на полу Эйприл, прикинувшуюся мертвой. Именно так, как вы заранее договорились.

Устанавливается долгая-предолгая пауза. Тишину нарушает одиночный хлопок в ладоши, заставивший вздрогнуть ребенка в животе. За первым хлопком через некоторое время следует второй, потом еще один. Хью аплодирует.

– Браво, Ханна Джонс! Ты наконец все поняла. Я был уверен, что рано или поздно ты догадаешься.

Да, Хью понял, что она в конце концов придет к цели, если будет копать глубже. И пытался предостеречь ее, чтобы она не задавала лишних вопросов, а когда это не помогло, переключил ее внимание на Уилла, единственного человека, ради чьей защиты она могла бы отказаться от упорных поисков истины. Но она не отказалась, не захотела свернуть с пути даже ради спасения Уилла. От этой мысли щемит на сердце.

– Меня смущало, – отвечает Ханна, словно размышляя вслух, – почему Эйприл на той неделе не устроила никакой гадости мне. Она всем насолила. Уиллу за то, что ее бросил. Райану за то, что он не ушел от Эмили. Эмили за то, что она возымела наглость не отказаться от Райана. А мне ничего не сделала. Странно. Поначалу я думала, что Эйприл не знала о том, что возникло между мной и Уиллом. В принципе, между нами ничего особенного и не было. – «Кроме поцелуя», – напоминает сердце, но Ханна идет дальше. – Однако что-то носилось в воздухе. Ты сам говорил, что необязательно быть Фрейдом, чтобы заметить наш с Уиллом интерес друг к другу, а Эйприл превосходно