Пирожки со вкусом преступления - Селия Брук

Кроме того, констебль догадается, что мы его обманываем, ведь я уже разговаривала с ним и заявила, что была одна. Если ты прибежишь к нему и начнешь убеждать, что мы провели ночь вместе, его это явно не убедит. К тому же все знают, что мы с тобой большие друзья и ты пойдешь на многое, чтобы отвести от меня подозрения. Ну и наконец, этого несчастного критика кто-то действительно пытался убить. Дело в том, что настоящего преступника никто, похоже, искать не собирается. Значит, мне самой надо это сделать!

Бет аж зажмурилась от удовольствия:

– Мы проведем свое собственное расследование! Это будет потр-р-р-рясающе!

Эммет выглядел опечаленным, но возразить ему было нечего. Чтобы утешить друга, Мэри угостила его свежей ежевичной тарталеткой: Эми как раз выложила на блюдо в витрине свежевыпеченную партию. Дизайнер расцвел от удовольствия. Ежевичные тарталетки Мэри были, пожалуй, вторым весомым аргументом, удерживающим его в Уиллоу-Брук десятый год подряд. А в том, что было первым, он боялся признаться даже самому себе.

– С чего начнем расследование? – Бет потерла ладошки и вопросительно взглянула на Мэри.

– С того же, что и Эббот. С подозреваемых, – ответила та. Бет достала вездесущий блокнот, который всегда таскала с собой, чтобы записывать идеи, способные прийти в голову в самое неожиданное время и в самом неожиданном месте.

– Пиши «Подозревается весь Уиллоу-Брук!» – торжественно провозгласил Эммет, но получил от Бет блокнотом по голове и снова принялся за тарталетку.

– Тут вот в чем дело, – медленно произнесла Мэри, которая пыталась осмыслить свои выводы, – тот, кто напал на Рафферти, по сути, сам сузил круг подозреваемых. Ведь ему в рот засунули именно мою тарталетку. Значит, нападавшим был тот, кто хотел меня подставить.

– Или тот, кто хотел отвести от себя подозрение, – добавила Бет. – Все знают про ваш конфликт, значит, лучшего способа «перевести стрелки» не найти. И, кстати, паршивец добился своего.

– Да уж. Кажется, я серьезно влипла, – согласилась Мэри. – Но если он даже и хотел просто отвести подозрение, вряд ли он выбрал меня просто так. И потом, надо разобраться, для чего кому-то вообще пытаться убить Рафферти. Допустим, он насолил всему городу. Но разве это повод для покушения? Нет, обида тут должна быть посерьезнее.

– Может, этот кто-то и не хотел убивать Рафферти, – высказался Эммет. – Вдруг все произошло случайно?

– Ага! – хмыкнула Бет. – И тарталетка случайно залетела ему в рот?

– Ну мало ли как это могло произойти. Может, он ее просто ел. Может, он жевал, упал и ударился головой о дорожку. На мой взгляд, все это чистой воды случайность.

– Ага. Ночью. Решил поесть на улице мои противные тарталетки. Нет, Бет права. Ничего случайного тут нет, – кивнула Мэри, – преступник ненавидел либо Рафферти, либо меня. Так что надо копать в этом направлении.

– Тогда приступим! – Бет раскрыла блокнот, и ее рука замерла над листком. – Кто у нас первый в списке?

В этот момент над дверью снова звякнул колокольчик – появилась первая покупательница, няня семейства Грейди, которая всегда имела бесконечно несчастный вид. У Грейди было пятеро детей, и все были мальчиками. Няня – двадцатилетняя Грейс – едва справлялась с этим вечно орущим клубком погодков и раз в месяц обязательно порывалась уволиться, но Грейди хорошо платили, и она, получив выходной на восстановление сил, каждый раз оставалась. Однако в прошлом месяце Норман, молодой человек Грейс, сделал ей предложение, которое она приняла так быстро, что бедняга даже не успел опуститься на одно колено, и теперь пара планировала пожениться и переехать в Саммерлейк. Грейди пришли в ужас, потому что никто из горожан не претендовал больше на почетную роль няни пятерых сорванцов. Когда перед миссис Грейди замаячила перспектива самой воспитывать свое многочисленное потомство, она начала всеми правдами и неправдами обхаживать Грейс, суля ей всяческие блага и даже предлагая оплатить для молодоженов полугодовую аренду дома. Но Грейс пока стойко держалась. Сама она для себя решила, что заведет детей только в случае крайней необходимости, а останется в Уиллоу-Брук только в том случае, если Грейди переедут в Саммерлейк.

Пятеро младших Грейди остались на улице и, приставив ладошки к стеклу пекарни, рассматривали, как Грейс покупала стандартный набор: три батона пшеничного хлеба с отрубями, три буханки серого хлеба и дюжину медовых рогаликов. Старший в выводке, восьмилетний Джеймс, пристально гипнотизировал Грейс сквозь стекло – он мечтал, чтобы она хоть раз купила леденцы на палочке, стоявшие возле кассы. Младший, трехлетний Скотти, успел широко облизнуть стекло, как корова. Эммет рассмеялся и скорчил ему рожицу.

Когда Грейс покинула пекарню и в окружении орущего потомства Грейди скрылась из виду, Мэри вернулась к столу.

– На чем мы остановились?

– На подозреваемых, – подсказала Бет. – И у меня есть предположение.

– Выкладывай.

– Вообще, первый подозреваемый всегда супруг или супруга. Поэтому почему бы нам не рассмотреть кандидатуру Зубочистки?

Мэри и Эммет переглянулись.

– Но Агнес была у матери, – возразила Мэри, – у нее алиби.

– Алиби еще нужно проверить. – Бет говорила явно со знанием дела и очень гордилась собой в этот момент. – Нападение произошло ночью, так? Что ей мешало отоварить муженька по голове и вернуться в Саммерлейк? А может, она вообще никуда не уезжала? Утром добежала до площади, прыгнула в кеб и подъехала к дому при свидетелях? Вот те здрасте!

Эммету версия понравилась:

– Вполне могло быть.

Но Мэри не торопилась с выводами.

– В этом случае ее мог кто-нибудь увидеть, она сильно рисковала. Но ведь она могла и попросить кого-нибудь.

– Наемный убийца! – У Бет загорелись глаза. – О, это было бы великолепно.

– Ты ненормальная, – заметил Эммет.

Его, выросшего в Лондоне, удивить преступлениями было невозможно. Одна из причин, по которой он любил Уиллоу-Брук, была именно в том, что этот тихий городок так разительно отличался от шумной столицы, где грабили и убивали так же часто, как пили, ели и спали. На самом деле Эммет был в восторге от необычайной провинциальности Уиллоу-Брук. Он с нежностью и удовольствием зачитывался местной газетой, по вечерам вслух читая Мэри выдержки:

– «Ярмарка меда “Трудолюбивый пасечник” подверглась нашествию пчел!» Прелесть какая! «Миссис Уэзерли приглашает всех желающих на вечера совместного вязания жаккардовых свитеров. Приходите на Мейн-стрит, 12, каждую пятницу в 18.00. Приносите выпечку! У хозяйки есть глинтвейн», – Эммет хохотал от души и даже тряс ногами от удовольствия.

Бет вывела имя Агнес Рафферти под номером один в своем списке и подняла глаза в ожидании продолжения.

– Я все-таки думаю, это случайность, – сказал Эммет. Бет отмахнулась.

– Ты просто не можешь смириться с тем, что