Забыть о девочках - Жаклин Баблиц

Роза убирает ладони от лица, открывает глаза.

– Рут, о чем это вы?

– Юнона мне рассказала, что она сделала с тем мальчиком, который приставал к Минни, – начинает Рут объяснять и сразу понимает, что с этой историей что-то не так.

– Никакую ногу Юнона никому не ломала, – перебивает ее Роза, на этот раз голос звучит раздраженно. – Летом у Минни были неприятности с одним мальчиком, но я поговорила с родителями, и мы разобрались. Взрослые разобрались, понимаете? Поверить не могу, что она говорила вам нечто подобное. – Роза вздыхает. – Похоже, Юнона внушила вам совершенно неверное представление о себе. И начинаю думать, что она сделала это намеренно. Интересно зачем? Наверное, чтобы вы не смогли сделать ей больно.

– Я бы никогда не сделала ей больно! – возмущается Рут.

– Сегодня вы все пропустили мимо ушей? – с нескрываемой досадой спрашивает Роза. – Есть столько способов ранить человека, особенно если он и без того уязвим. Например, отвергнуть его – чем не способ?.. Рут, она восхищается вами. И думаю, она боялась, что вы осудите ее, если узнаете ее тайну. То, чего она больше всего стыдится.

Роза вновь проверяет телефон и качает головой.

– У меня до сих пор не получается поговорить с ней об этом. Сколько бы я ни пыталась, она молчит. Но я уверена, она считает, что все случилось из-за нее.

– Из-за нее?

Рут едва успевает следить за мыслью.

– Думаю, ей кажется, что ответственность за смерть Николь лежит на ней, – говорит Роза. – Той ночью Юнона велела Николь идти за Питером. У нее были проблемы со сном. Никто из нас не знал, что она была полностью в курсе происходящего между ее отцом и Келли. Той ночью она проснулась и рассказала Николь, что видела, как Питер что-то делает с Келли, и девочка побежала за своей кузиной. Николь не должна была появиться у реки. Если бы Юнона промолчала, возможно, эта ужасная история закончилась бы совсем иначе.

– Боже.

Рут прижала руку к груди. Все эти годы ей не давало покоя решение, принятое в детстве в считаные доли секунды. Оказывается, Юнону гнетет тот же груз.

– Это слишком тяжелое бремя для ребенка, – шепчет она.

Женщины смотрят друг на друга.

– Я знаю, кто вы, – тихо произносит Роза. – И что с вами произошло в детстве. Мне очень жаль, что вам пришлось все это вынести в таком возрасте. Я также знаю, кем вы считаете меня. И могу заверить, что у вас обо мне ложное представление.

– По-моему, я знаю, где она, – внезапно говорит Рут.

Ответ совершенно очевиден, ведь теперь она знает тайну Юноны. Чувство вины, с которым она жила после того, как отправила Николь к реке. Желание повернуть время вспять и исправить ошибку.

А если исправить невозможно, ты ищешь других девочек, которых нужно спасти.

– Оставайтесь здесь, – говорит Рут. – На случай, если она вернется.

Выходя из квартиры, она хватает сумку. Ту самую, с перцовым баллончиком и электрошокером в виде губной помады.

– Я ее найду, – заверяет Рут и добавляет трискелион к этому набору оружия. – Обещаю.

И, приказав своим неупокоенным мертвецам следовать за ней, убегает.

Из-за бешеного трафика между Верхним Вест-Сайдом и Сансет-парком у Рут уходит тридцать три минуты, чтобы преодолеть расстояние в каких-то тринадцать миль. Второй раз за два дня она едет к Бобби Джонсону. Парадный вход открыт, как и в прошлый раз, и сейчас она поднимается по лестнице увереннее, с чувством безопасности, которое дает оружие. Особенно недавно возвращенный трискелион. Она представляет его в виде мигающего маячка.

– Запомните этот адрес, – сказала Рут таксисту, высаживаясь из машины. – На случай, если завтра услышите обо мне в новостях.

– Хорошо. – Тот пожал плечами, как будто слышать такое от пассажиров ему не впервой.

Теперь, когда она стучит костяшками пальцев в дверь Бобби, ее успокаивает мысль, что хоть кто-то знает, где она. Пусть даже это и незнакомец.

Открыв дверь и увидев на пороге Рут, Бобби ухмыляется:

– Я знал, что ты вернешься. Хочешь войти?

И точно как маленькая Рути Нельсон, она с готовностью входит в дверь.

Квартира у Бобби небольшая, опрятная. Стены кухни, объединенной с гостиной, выложены из кирпича. Дощатый пол не мешало бы подмести. В раковине грязная посуда; впрочем, не так уж много. Гребной тренажер и набор гирь в углу, рядом с телевизором. Продолжается бейсбольный матч. Бобби убирает звук и ведет Рут к дивану с коричневой обивкой.

– Располагайся, Нэнси, – приглашает он.

Рут уже забыла, что назвалась другим именем.

Не спрашивая, хочет ли она пива, Бобби идет к холодильнику и возвращается с двумя бутылками.

– Прости за вчерашнее, – говорит он и протягивает уже открытую бутылку. – Ко мне уже совались с вопросами об этом ребенке, Коко, и я был не в настроении.

– А сейчас? – Рут пытается изобразить улыбку.

– Сейчас… в настроении.

Бобби чокается с ней бутылками. Садится рядом. Слишком близко.

– К тому же эти люди обычно не похожи на тебя.

– А…

Рут ощущает приближение паники. Делает глоток пива. Пытается протолкнуть в желудок.

– Люди вбили себе в голову, что между мной и Айви до сих пор что-то есть. Что я, наверное, отец этого ребенка. Нет уж, увольте. Только не я. Никого из Хобена я не видел со школьных времен, слава богу.

Бобби откидывается назад, подносит к губам бутылку.

Рут прислушивается, нет ли еще кого в квартире. Какой-нибудь девочки. Спрятанной подальше от людских глаз.

– Сегодня вечером к вам никто не заходил?

– Только доставщик пиццы. – Бобби ухмыляется. – И ты.

– И больше никто? Вы уверены?

Он смотрит на нее странным взглядом.

– Не-а. А ты что, ревнуешь? Думаешь, я прячу здесь еще какую-то девчонку?

Рут понимает: этот тип может запросто решить, что она пришла, потому что хочет его. Она не давала ему ни единого намека, но он уже ведет себя так, будто она к нему пристает.

– Нет, – бесстрастно отвечает она, в голосе скорее проскальзывает раздражение, нежели тревога. – Просто пропала моя подруга, и я подумала, что она могла к вам зайти.

Рука Бобби с бутылкой пива замирает на полпути ко рту.

– Что-то я не понял… При чем тут твоя подруга? Мы только что с тобой познакомились.

– Не только что. Мы были соседями, Чип. Мое настоящее имя Рут. Я – та маленькая девочка, что жила по соседству с вами в Хобене. Меня похитили точно так же, как Бет Лавли. А потом родители увезли меня из города.

Бобби недоуменно наклоняет голову:

– Я тебя не помню?