Забыть о девочках - Жаклин Баблиц
– Нэнси Дрю из меня не выйдет, – с несчастным видом добавляет Гейб. – Нельзя влюбляться в злодеев.
В злодеев.
Злодейкой они считают ее.
Теперь Рут действительно смеется. Смех так напоминает душераздирающие рыдания, что отворачивается даже Юнона.
Все ушли.
Роза с Юноной ночь проведут в гостинице. Гейб уехал к себе в Бруклин. В квартиру своей бабушки.
– Мне очень жаль Ресслера, – сказала Юнона уже в дверях, выкатывая за собой наспех собранный чемодан.
Дверь захлопывается, и Рут слишком потрясена, чтобы плакать.
– Помогите, – обращается она к своим девочкам. – Помогите!
Но знает, что каша, которую она заварила, не имеет к ним никакого отношения.
На этот раз придется улаживать дело с живыми.
На следующий день все еще не оправившаяся после вчерашнего Рут направляется на Овечий луг в Центральном парке. «Кто же я в данной ситуации, волк или ягненок?» – размышляет она.
Утром, когда она забирала Ресслера, ветеринар напомнила, что с едой у большинства собак не срабатывает инстинкт самосохранения. Если он проглотил что-то лишнее, то запросто сделает это снова. Врач сказала с улыбкой, но твердо: Рут нельзя терять бдительность, если она хочет уберечь своего красавчика.
Ей явно нужно проявлять бдительность и по отношению к себе. Но с самосохранением можно подождать. Рут ни за что не позволит им уехать из Нью-Йорка, пока не выслушает, что они скажут. Что они захотят рассказать после того, как узнали, кто она на самом деле.
«Что за шоу без эффектного финала? – думает она, глядя на появившийся впереди луг. – А как же выход на поклоны?»
Хелен сообщила, что они будут у Рок-д’Эрсе. В веселой пестрой толпе отдыхающих у большой скалы Рут вскоре замечает искомую троицу. Женщины сидят на большом покрывале на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Юноны среди них нет, и, чтобы не расстраиваться, Рут напоминает себе, что, вообще-то, девица ее разозлила. Неподалеку компания празднует детский день рождения – с огромным тортом на тему Человека-паука и целым зверинцем из воздушных шаров, над созданием которого не покладая рук трудится ужасающего вида клоун.
Обойдя клоуна на почтительном расстоянии, Рут выдыхает.
Поднимите занавес!
Представление начинается.
Обезоруживающе спокойная Хелен в летнем льняном костюме сидит, опершись на локоть. Роза в сарафане и кроссовках напряжена, как на дневном концерте в Линкольн-центре. Эмити лежит на спине, на ней белое платье – то самое, которое на самом деле мужская рубашка, – и черепаховые очки, как у Холли Голайтли.
По всему покрывалу расставлены открытые контейнеры с едой – дамы приехали на пикник. Внезапно вспомнив о миссис Ловетт, Рут не может удержаться и проверяет, нет ли среди яств мясного пирога.
– Садитесь, – приглашает ее Хелен, похлопав ладонью рядом с собой.
Рут устраивается на покрывале, стараясь оказаться на максимальном удалении от каждой из женщин.
– Хорошо, что вы пришли, – говорит Хелен.
Остальные две молча рассматривают Рут.
Не дождавшись ответной реплики, пожилая женщина тихо вздыхает:
– В странном мы оказались положении, да, Рут-Энн? Полагаю, вы теперь нам совсем не верите. Только вы и сами были отнюдь не честны. Что же нам остается в такой ситуации? Вернее, с чего следует начать?
Рут открывает рот, чтобы ответить, но ничего не выходит.
– Ладно, тогда начну я, – говорит Хелен. – Об этом подкасте «Другие женщины». Кажется, Гейб с Юноной правы: он придуман лишь для того, чтобы встретиться с нами?
– Да. – Рут смотрит на Хелен.
– Значит, его не будет? Подкаста?
Рут кивает. Молча.
– Хорошо. Тогда продолжим. Что вы хотели узнать, Рут-Энн? Только честно. Все карты на стол!
Три дамы. Единственная комбинация, с которой она выиграла у Юноны.
Рут делает глубокий вдох.
– Кто из вас помогал Итану Освальду меня похитить?
Вопрос о погоде вызвал бы ровно такую же реакцию у всех трех женщин: никто из них не ахнул, не вздрогнул и даже глазом не моргнул. Просто сидят и смотрят друг на друга. Затем Роза тихо вздыхает:
– Я никогда не приводила девочек к Итану. Знаю, вы думаете, что это не так, но я была всего лишь ребенком, приехала из Новой Зеландии и ничего не знала об этом мире. Мне просто нравилось его доброе ко мне отношение.
Прошла минута, а Рут уже хочется кричать.
Роза продолжает монолог:
– Итан видел, что мне сложно заводить друзей. В тот год я так много молчала, что почти разучилась говорить. А потом мне пришлось играть главную роль в мюзикле, и нужно было каким-то образом заново разрабатывать голос. «Практикуйся с маленькими ребятишками, Энни, – советовал он. – Они расскажут тебе обо всем на свете». Мы ходили на детскую площадку, и я болтала со всеми малышами из начальной школы. Им казалось, это круто, что я приехала откуда-то издалека. А мне нравилось вести с ними беседы. Так и началась вся эта кошмарная заваруха.
«Вся эта кошмарная заваруха». Энни Уитакер добывала у детей сведения об их жизни и передавала Итану. Это ли не доказательство, которое искала Рут?
«Сохраняй спокойствие», – напоминает она себе.
– Вы рассказали ему о моей кошке.
– О кошке?
Роза бросает взгляд на остальных женщин, затем снова смотрит на Рут.
– Ее звали Нэла, – продолжает Рут. – Вы рассказали ему о Нэле, и Итан воспользовался этим, чтобы заманить меня в фургон.
– Мне очень жаль, – говорит Роза. – Честное слово, я этого не помню. Я несколько раз видела тебя на качелях за домом. Это все мои воспоминания о тебе. Мне следовало получше присмотреться, что он за человек. Нам всем следовало.
Услышав это, Эмити вскакивает.
– Я была ребенком, – оправдывается она, выбирая травинки из волос. – Откуда мне было знать, чем это обернется?
– Чем обернется твое вранье? – Роза пристально смотрит на Эмити.
– Чем обернется мое желание нравиться ему. Пусть даже он и обижал меня. Ты ведь понимаешь, да? Он умел показать, что ты самый важный человек в мире.
Роза переводит взгляд на Хелен.
– А через минуту – что ты самый отвратительный человек.
– Он был таким и в детстве, – кивает Хелен. – В нем чувствовалась сила. То, чего не хватало моим детям, и, признаюсь, это меня в нем привлекало.
Широко раскрыв глаза, Эмити смотрит на нее так, словно внимает речам мудреца.
– Я очень сожалею, что не забила тревогу по поводу поведения Итана раньше. – Теперь Хелен обращается к Рут. – Годами я уговаривала себя, что его… склонности… всего лишь подтверждают его гениальность. Я говорю не о его интересе к маленьким девочкам, – поясняет она, заметив, как ужаснулась Рут. – А о стремлении все держать под контролем. Итан был перфекционистом, и
