Забыть о девочках - Жаклин Баблиц
– Я вас тоже не помню. Но знаете ли, с тех пор мы уже многое могли забыть.
Рут чувствует, как уверенность вновь растет. Словно за спиной стоят девочки и подбадривают ее.
– Мою подругу зовут Юнона, – продолжает она. – Это дочь Энни Уитакер. Еще раз спрашиваю: она приходила сюда сегодня? Она сейчас здесь?
– Ты совсем обалдела?
Бобби вскакивает с широко распахнутыми глазами, на скулах ходят желваки.
– Я в последний раз видел Энни Уитакер, когда мне было двенадцать. Я даже не думаю о ней. А ты обвиняешь меня… в чем? В похищении ее дочери? Нэнси, ты спятила? Или как там тебя зовут.
Ей следовало бы быть готовой к тому, что произойдет дальше. К маневру. К тому, как Бобби внезапно наваливается на нее, прижимает всем своим внушительным весом к спинке дивана.
– Тебя мучают больные фантазии, да? – рычит он, обжигая дыханием ее лицо. – В этом все дело? Так давай я вставлю. Немного тебе помогу.
Рут чувствует, как к ней прижимается таз Бобби. Как ногами он еще сильнее придавливает ее к дивану.
– Отвали от меня, – цедит она сквозь зубы.
– Не-а. Ты же знаешь, что хочешь этого… – начинает Бобби.
И тут она отталкивает его с той силой, которой наделены девочки, ни разу в жизни не имевшие шанса дать отпор. С силой семилетней Рути Нельсон, самой беспощадной из них всех.
– Отвали от меня, – повторяет Рут твердым и холодным как сталь голосом.
И прекрасно видит, что испортила ему игру.
С перекошенным от злости лицом он плюет ей в лицо, харчок попадает в щеку. Но все же он ее отпускает.
– Пошла вон, полоумная сука, – говорит он, вытирая рот. – И только сунься еще сюда.
Рут шмыгает в дверь и стремглав бросается вниз по лестнице, пока Бобби не передумал.
На улице она сгибается пополам, чтобы отдышаться. В залитых светом окнах мексиканского ресторана веселится шумная пятничная толпа. Рут в безопасности. Ей удалось выбраться. Самостоятельно. И все же она идет к этому оживленному месту, достает телефон из сумки, которую предусмотрительно успела схватить перед побегом.
Ее ждет сообщение от Розы:
«Мы нашли Юнону. Она в безопасности. Ее привел к вам друг».
Когда Рут вызывает такси, у нее трясутся руки. Она не знает, радоваться ей или плакать.
На обратном пути в Манхэттен в автомобиле звучат композиции из мюзиклов.
– Не возражаете? – спрашивает таксист.
Рут качает головой, радуясь про себя, что старик предпочел слушать певиц, а не вести с ней беседы.
Откинувшись на спинку сиденья и плотно пристегнув ремень, Рут вполуха слушает песню из плейлиста. «Не делай добра» из мюзикла «Злая», того самого, на который ее водил Джо, когда ей было четырнадцать. Она знает (разумеется, от Оуэна), что такие композиции называют «гвоздем программы». Коронным номером, который исполняют к концу второго акта – в момент, когда на главного героя снисходит озарение. И дело движется к финалу.
Неоновые часы на приборной панели показывают чуть за десять. Рут закрывает глаза и делает глубокий вдох. Юнона в безопасности. Это самое главное.
Иногда поступки остаются безнаказанными.
Глупая. Думала, что все закончилось. Расслабилась и отпирает дверь в квартиру.
А там перед ней Роза, Юнона… и Гейб.
Беги.
Стоит на пороге. Замерла.
Беги.
Он точно знал, что ей говорить. Ровно то, что она хотела слышать.
Рути, беги.
«Откуда узнаешь, чужак он или нет?»
– Гейб.
Рут слышит грохот раньше, чем ощущает тряску. Линия разлома в ее литосфере. Снова столкновение между ее мирами.
А затем – коллапс.
Глава 37
– Я упала в обморок?
Рут приходит в себя на диване, перед ней на коленях стоит Роза с мокрым полотенцем в руках. Понемногу выходя из обморочного состояния, Рут замечает, что в кресле напротив сидит Юнона.
А в углу гостиной стоит Гейб.
Инстинктивное желание бежать срабатывает вновь, однако Роза садится рядом и кладет ладонь на руку Рут. Удивительным образом это напоминает ей жест Пэтти Лавли.
– Не совсем, – говорит Юнона. – Вы просто… в шоке.
Рут переводит взгляд с Юноны на Гейба, но он не смотрит ей в глаза.
– Может кто-нибудь мне рассказать, что происходит? – слабым голосом просит она.
– Гейб знал, где меня искать, – пожимает плечами Юнона, как будто это само собой разумеется. – И привел домой.
– Юнона, ты же понимаешь, о чем тебя спрашивают.
Это Гейб. Он отходит от угла, но к ней не приближается.
– Рут, мы с Юноной знакомы, – говорит он, по-прежнему отводя взгляд. – Уже давно. Можно сказать, мы друзья. Хотя в данный момент она заставляет меня жалеть об этом.
Юнона показывает ему язык. Гейб вздыхает.
– Думаю, я сейчас просто расскажу все как есть, – с несчастным видом продолжает он. – Хелен – моя бабушка. Я узнал о ней и о дедушке всего несколько лет назад, когда умер мой дядя. И вскоре после этого познакомился в интернете с Юноной. Мы… у нас внезапно оказалось много общего.
Рут уже ничему не удивляется. Она закрывает глаза, но унимать дрожь больше не требуется. Тело в полном оцепенении.
– Продолжай, – только и может выговорить она.
– У нас есть группа. Секретная, я полагаю. Только по приглашениям. Для родственников таких, как отец Юноны и мой… в общем, таких, как УН.
Что-то щелкает.
– То есть в тот вечер ты зашел в «Суини» не просто так.
– Нет, Рут. Не просто так.
Гейб на долю секунды встречается с ней взглядом и сразу опускает глаза в пол.
Роза, до сих пор не проронившая ни слова, смотрит на Рут и убирает руку.
– Когда я сказала Юноне, что со мной связались по поводу подкаста, она забеспокоилась. Уже столько людей совали нос в нашу жизнь, чтобы найти новые поводы для обвинений. Моя дочь очень ревностно оберегает нашу семью. И всегда меня защищает.
– А когда я рассказала о подкасте Гейбу, – подхватывает Юнона, и ее голос звучит куда звонче остальных, – оказалось, он тоже переживает, что вы беспокоите его бабушку. Мы подумали и пришли к выводу, что искать их обеих вы начали одновременно. Вели расспросы и всякое такое. А те, кому довелось пройти через то, что прошли мы, понимают: совпадений не бывает. Просто что-то тебе уже известно, а чего-то ты пока не знаешь.
– Значит, все это время… – Рут не может закончить еще одно предложение.
– Мы гадали, что у тебя на уме, – говорит Гейб. – Но как ты понимаешь, все немного усложнилось.
Усложнилось. Рут
