Рукопись, найденная в Выдропужске - Анна Викторовна Дашевская
Тут от комментария не удержалась я.
– Если это та тётка с первого этажа, о которой я думаю, то она не помощь собиралась оказывать, а скандалить, что автомобиль припаркован на двадцать сантиметров дальше, чем положено. Или ближе. Или колесом заехал на газон. Словом, она бы нашла что сказать, я точно знаю, мне от неё пару раз крепко доставалось.
– И где она раньше была, эта свидетельница? – спросил Кузнецов.
– При первом поквартирном обходе оперативники её не застали.
– А-а, бывает. А второй раз заходить не стали, всё же ясно. Хорошо, Балаяна вы от подозрений освободили. Кто ещё выступал в роли возможного убийцы?
– Карташов, разумеется. Совершенно естественно было предположить, что он и Вероника были любовниками, возраст одинаковый, он вполне себе дам не чурается, график жизни у обоих свободный, да и квартира у него своя.
– Лёлик всегда терпеть не мог Веронику, – вздохнула я.
– Во-первых, это ничего не значит. Притворялся. Во-вторых, «всегда терпеть не мог» – это не алиби.
– То есть, алиби у него есть?
– Есть. И не сообщал он об этом алиби по вполне уважительной причине. Дело в том, что ваш Лёлик – игрок. И в тот вечер он был в подпольном казино, о чём, естественно, рассказывать не хотел. В казино он проиграл в покерном турнире весьма солидную сумму.
– А где это находится?
– В районе Павелецкой, от Расторгуевской на машине минут сорок даже без пробок. Присутствие Карташова за игорным столом с пяти часов вечера и в течение почти до полуночи нам подтвердили работники этой точки, да и запись с камер показала, что выходил он всего дважды, минут на пять каждый раз.
– Так кто же остаётся? – нетерпеливо спросил Кузнецов. – Кто убийца?
– Вы помните, с чего я начал сегодня рассказ? С города Королёв, – майор сделал загадочное лицо. – Так вот, история тянется оттуда.
– Но ты ж сказал, что этот, как его… Назаркин лежит со сломанной ногой?
– Назаркин не был единственным знакомцем покойной в те времена. Были и другие. И ещё у неё был кот. Кот этот выходил гулять, и однажды домой не вернулся. Вероника нашла его рядом с дорогой, видимо, сбила машина. Отвезла в ветеринарку, – Алябьев стал говорить отрывистыми фразами, похоже, что эта часть истории ему не нравилась. – Кота прооперировал дежурный врач, а поскольку он дежурил один, Веронике пришлось ему ассистировать.
– Котика спасли?
– Увы, повреждения оказались слишком тяжёлыми. Но совместное участие в операции сблизило молодых людей, и они некоторое время встречались…
– Постой-постой! – почти завопила я, потом оглянулась на дверь, и закончила шёпотом. – Тот самый ветеринар, который три часа торчал у болезного кота? Это он?
– Он. Иващенко Александр Дмитриевич, ветврач.
– Но за что? Они что, вот так случайно встретились? Он захотел, чтобы она к нему вернулась, Вероника отказалась, и он её убил? – я помотала головой. – Не верю. Такое даже в дамских романах уже стесняются писать.
– Ну конечно, он убил не из-за этого. А встретились именно в тот день, когда Вероника была убита – да, случайно. Но некоторое время назад они уже столкнулись в аптеке. Разговорились, посидели в кафе, слово за слово – и наш антигерой попросил девушку научить его биржевым спекуляциям. Зарплаты ветврача ему не хватало и на аренду квартиры, и на московскую жизнь, и на развлечения.
– Научила?
– Попыталась. Это, видишь ли, не всем дано, играть и выигрывать, всё равно – в покер или на бирже. Так вот, в аптеке они встретились в январе, до марта госпожа Корских пыталась посвятить Иващенко в тонкости биржевой игры. Следующие полгода Вероника с ним не встречалась. За это время он изрядно влез в долги, и лез ещё глубже, надеясь исправить ситуацию. В интересующий нас день Иващенко вышел от своего хвостатого пациента, чтобы покурить на лестничной площадке. А Вероника возвращалась домой из банка. Он сказал, что ему нужен совет, поинтересовался, можно ли зайти на пять минут.
– Дай угадаю, – перебил его Кузнецов. – Герой-любовник попросил денег в долг, и ему отказали. И думаю, он просил куда меньшую сумму, чем Балаян, тысяч триста?
– Да. Четыреста. Но Вероника отказала. Балаян-то свой, близкий человек, а Иващенко – случайный знакомый. Да и не было такой суммы у неё на этот момент. Но даже если бы и были… И ты оказалась права, Алёна, насчёт психологического барьера, который мешает воткнуть нож в живое существо. У хирурга, пусть и ветеринарного, этот барьер отсутствует. Во всяком случае, у этого хирурга.
Мне стало нехорошо.
Всё время было неприятно думать об этой истории, в которую я, пусть самым краешком, но всё же оказалась замешана, но вот теперь, когда стало понятно, из-за чего была убита молодая женщина…
– На-ка, попей водички, – возле моих губ возник стакан с водой. – И хватит о печальном. Балаян твой в курсе, что дело закрыто, так что можешь его поздравить.
– Непременно, – светски пообещала я, ставя стакан на стол. – Непременно поздравлю.
Доехав до дома, я первым делом приняла душ. Драила и драила себя жёсткой мочалкой, смывая горячей водой саму память о грязной и горькой истории, задевшей меня так неожиданно глубоко. Замотала голову полотенцем, села с ногами в кресло и стала искать билеты. На календаре было десятое сентября, мне хватит недели, чтобы закрыть все дела, так что любая дата после семнадцатого меня устроит. Двадцать первое? Отлично, берём! И недрогнувшей рукой я нажала значок «оплатить».
***
На рабочем месте я первым делом достала два листа бумаги и накатала заявления. Первое – об очередном отпуске, и пусть скажут спасибо, что я не прошу отпуск за последние три года. Второе – об увольнении по собственному желанию с… какое там у нас будет число через двадцать восемь календарных дней? Вот прямо с этого дня и увольняйте. Подписалась в обоих и отправилась с ними в бухгалтерию.
Наталья прочитала и подняла брови.
– Так всё осточертело?
В ответ я попилила ребром ладони по горлу, мол, поднялось бы выше, да выплеснется.
– Значит, слушай сюда. Отпуск – это святое, ты и в самом деле три года не брала. Это заявление я сама подпишу и боссу отнесу. К концу дня. А второе приберу пока что, мало ли, как сложится, ты за месяц возьмёшь и передумаешь.
– Это вряд ли, но… спасибо. Посмотрим. Балаян когда прибудет, не говорил?
– Обещал к
