Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

Когда они поднялись на лестничную площадку, с двух сторон к ним подскочили двое одетых в темное мужчин, схватили Родригеса за руки и потащили его к крутящейся двери на улицу. Это нападение произошло совершенно бесшумно и не привлекло ничьего внимания, а Рамон ничуть не сопротивлялся.

Только спустя пару мгновений, пока она, ошарашенная случившимся, стояла столбом, Франческа поняла, что произошло, и тут ей стало очень страшно. Осторожно посмотрев по сторонам, она вышла на улицу и побежала к такси, которые стояли напротив входа в отель.

Поездка от отеля «Баварский двор» до гостиницы «Рихард Вагнер» длилась пять невыносимых минут, во время которых она, сидя на заднем сиденье, постоянно оборачивалась, проверяя, не едет ли за ней машина. Прибыв на место, она протянула водителю деньги и попросила проводить ее до входа в отель. Водитель, коренастый тип южной наружности, и за меньшие деньги выполнял странные поручения, поэтому он с удовольствием подчинился просьбе симпатичной женщины.

В отличие от приличных дорогих отелей, холл в «Рихарде Вагнере» или, правильнее сказать, входное помещение, выглядел совсем сиротливо. Франческе пришлось позвонить в звонок, стоявший на стойке, лишь тогда из дальней комнатки появился бородатый пожилой господин и выдал ключ.

У Франчески было нехорошее предчувствие. Оно появилось после того, как она вышла из лифта на третьем этаже. Беседуя с Рамоном, Франческа ввязалась в опасную игру. Она не сомневалась, что за ее беседой с похотливым священником наблюдали и намеренно прервали ее, чтобы заставить разговорчивого Родригеса замолчать. Опасной ситуация показалась ей еще и потому, что товарищи Рамона, скорее всего, решили: во время попойки он выболтал ей слишком много.

Когда она вошла в свою комнату, то увидела, что дверцы всех шкафов распахнуты настежь, а одежда, выброшенная из них, валяется на полу. Франческа ожидала увидеть нечто подобное. Не оглядываясь, она закрыла дверь и побежала по лестнице вниз, где встретила ночного портье.

— Кто-нибудь меня спрашивал? — крикнула она на старика.

Тому понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить. Потом он ответил:

— Нет, уважаемая. Но вам звонили. Мужчина спрашивал, в номере ли вы, а когда я ответил, что нет, спросил о том, в каком именно номере вы остановились. Это все. Что-то не так?

Ничего не ответив, Франческа выскочила из отеля, пересекла улицу и поспешила к стоянке такси вблизи вокзала.

— В Грюнвальд, — пробормотала она водителю, переводя дыхание.

Вскоре такси подъехало к дому Гропиуса. Свет в окнах не горел. Что делать, если его нет? Она попросила шофера подождать и пошла к дому.

На звонок никто не ответил. Сколько она прождала, Франческа не знала. Отчаявшись и совсем позабыв о водителе, она опустилась на холодные ступеньки и в отчаянии закрыла лицо руками. Франческа уже ни на что не надеялась, как вдруг в доме зажегся свет. В следующий момент она услышала недовольный голос Гропиуса:

— Кто там?

Она махнула водителю, чтобы тот уезжал, потом сказала виноватым голосом:

— Это я, Франческа.

Какое-то время стояла тишина, потом в замке заскрежетал ключ. Она с облегчением вздохнула.

— Ты с ума сошла? — прикрикнул Грегор на Франческу. — Ты хоть знаешь, который сейчас час? Что означает весь этот спектакль?

Он уже собирался захлопнуть перед ней дверь, но в последний момент заметил, что Франческа вся дрожит, и передумал.

— Ну, входи! — сказал он великодушно.

Франческа благодарно посмотрела на него и проскользнула в дом.

— Ты однажды упомянул некоего Родригеса, который преследовал тебя в Берлине, — начала она с порога.

— Да, а что с ним такое?

— Он здесь.

— Откуда тебе это известно? Ты же даже не знаешь этого типа!

— Я пила с ним шампанское в баре, он сказал, что его зовут Рамон, а на его кредитной карточке было написано «Рамон Родригес».

— Он подошел к тебе сам и заговорил?

— Наша встреча явно не была случайной! Родригес, во всяком случае, знал мое имя и предупредил меня, что твое общество мне не подходит.

Гропиус недавно заснул и все еще не мог окончательно проснуться. Он слушал сбивчивый рассказ Франчески, пытаясь вникнуть и при этом оглядывая ее критическим взглядом. Она была одета так же, как тогда в Турине, и выглядела суперсексуально. Но внезапно Грегор вспомнил, что было потом, и одернул себя.

— Итак, по порядку, — сказал Гропиус с деланным спокойствием и усадил Франческу в кресло в гостиной.

— Этот Родригес заговорил с тобой на улице и пригласил выпить шампанского…

— Не на улице, — вставила Франческа, — я хотела как-то развеяться и вечером пошла в бар отеля «Баварский двор». Там он ко мне и подошел, наверное, следил. Потом он выпил, много ему не надо было, и вскоре начал говорить такие вещи, которые на трезвую голову вряд ли бы сказал. О своей профессии, например.

— Это неинтересно.

— Он священник.

— Что? — Гропиус удивленно посмотрел на Франческу.

— Он не только выглядит как священник, он еще на память цитирует послания апостола Павла.

— И что он хотел? — Гропиус оглядел ее. — Могу себе представить.

— Да, и это тоже, — Франческа смущенно улыбнулась, — но еще он хотел какой-то товар.

— И как закончился вечер? — улыбнулся Гропиус.

Франческа, почувствовав в его голосе пренебрежение, решила этого не замечать и продолжила:

— Внезапно к Родригесу подбежали двое мужчин и утащили его. Я не видела, куда именно. Когда я вернулась в отель, в моей комнате все было перевернуто вверх дном. Грегор, я боюсь. Можно мне переночевать у тебя сегодня?

— Конечно, — ответил Гропиус, думая о своем. Он размышлял: священник, который следит за ним определенное время (и не только за ним, похоже, что он и Франческу не выпускает из поля зрения), заинтересован в том, чтобы расследование смерти Шлезингера было приостановлено. Странно. На какой-то момент ему показалось почти невозможным, что у убийств Шлезингера, де Луки, Бертрама, Константино был один и тот же заказчик. Ведь у каждой из этих смертей был свой, индивидуальный мотив. И еще эта чертова папка, о которой он ничего не знал: ни ее содержания, ни того, куда Шлезингер ее спрятал.

Гропиус покачал головой.

Он подошел к Франческе и взял ее за руки:

— Что тебе еще удалось узнать от этого Родригеса? Подумай, малейшее наблюдение может стать полезным!

Франческе было нелегко вспомнить подробности прошедших трех часов. Ведь шампанское не прошло бесследно и для нее. После недолгих раздумий она ответила:

— У него была очень странная манера говорить, он говорил о себе во множественном числе, как будто стыдился произнести слово «я».

— Странно. Еще!

— Когда мы стали уходить, он назвал мне номер своей комнаты в гостинице: двести