Загадка поместья «Ливанские кедры» - Катерина Теерлинк
– Вы вынуждаете меня делать откровенные признания. Наша случайная встреча произвела на меня такое впечатление, что я не могла отказать себе в удовольствии повидать вас хотя бы еще раз, – леди Алертон решила, что немного лести не повредит.
И она угадала. Легкая настороженность тут же исчезла из глаз Алексиса Мельяка. Он моментально озарил ее чарующей улыбкой и приготовился взять штурмом очередную башню с принцессой.
– Весьма польщен, – он подался всем корпусом вперед, чтобы быть ближе к ней, и попытался накрыть ладонью ее руку. Вивьен быстро взяла чашку и поднесла к губам, чтобы избежать этого прикосновения. – В таком случае предлагаю отправиться куда-нибудь в более приятное место.
– Это ни к чему, – Вивьен вдруг расхотелось ломать эту дурацкую комедию, слишком напористым соблазнителем оказался ее визави. – Мы прекрасно можем поговорить и здесь.
– Поговорить? Помилуй бог! Но о чем?
– Об одном известном вам обстоятельстве, – она постаралась придать голосу как можно более непринужденный тон.
– Вы говорите загадками, – Алексис Мельяк улыбнулся, однако самоуверенность изменила ему, и в глазах опять появились тревожные искорки.
– Ни в коем случае, – леди Алертон спокойно и уверенно улыбнулась в ответ. – Я говорю о смертях двух женщин – мадам де Навен и ее горничной Элис. К одной из них вы определенно имеете непосредственное отношение. Вторая же, наоборот, имеет отношение к вам.
Леди Алертон неожиданно почувствовала, что стоило это произнести, как ее немедленно охватило спокойствие и уверенность. До этого момента она внутренне содрогалась при мысли, что придется, глядя прямо в глаза, обвинить человека в убийстве. Но когда слова были сказаны и обратного пути не стало, все остальное показалось легким и простым.
– Вы жестоко ошибаетесь, – месье Мельяк лишь слегка усмехнулся в ответ.
Ни один мускул на его лице не дрогнул. Это подозрение в причастности к смерти другого человека не задело его чувств. На мгновение Вивьен растерялась, она ожидала всего, чего угодно, но не полного равнодушия. Но отступать было поздно.
– Ничуть, – она безразлично пожала плечами. – И могу доказать это.
– Я не нуждаюсь в доказательствах того, чего я не делал.
– Возможно, вы нет, зато полиции будет очень интересно узнать о наших находках. И я их обязательно предоставлю. Во-первых, это лента в руках Элис, которой были перевязаны письма. Во-вторых, обрывок письма, найденный на дороге, – леди Алертон достала из сумочки клочок бумаги и показала его собеседнику. – При желании можно сличить почерки и установить, что написано оно было мадам Дюссо. И вот на этих основаниях и строится мое заявление: к одной смерти имеете отношение вы. Вторая имеет отношение к вам.
Упоминание полиции и представленное доказательство произвели на Алексиса Мельяка необходимое впечатление, хотя он и постарался сделать вид, что это не так. Выражение его лица почти не изменилось, но весь блестящий образ в одну секунду потускнел. Вместо прожженного сердцееда перед Вивьен теперь сидел человек средних лет с довольно заурядными чертами лица и тревожным блеском в глазах.
– Вы не можете этого утверждать, – Мельяк пытался говорить непринужденно, однако слегка вибрирующий голос убеждал, что угрозу он воспринял вполне серьезно. – При чем здесь я? Какой-то обрывок письма! Честное слово, это же просто глупо! Да, я читал про смерть мадам де Навен и что же? Не считаете же вы, что я к этому как-то причастен?
– Я этого и не говорила, – холодно заметила леди Алертон. – Смерть мадам де Навен имеет отношение к вам, а не наоборот. Но о ней мы поговорим позже. Сейчас меня больше интересует убийство служанки Элис.
– Нет-нет, к ней я тоже не имею никакого отношения! Я даже в глаза ее не видел, – собеседник продолжал держать оборону.
Но Вивьен не слушала, что он говорит. Она следила за его руками. Беспокойные пальцы все время находились в движении – играли кофейной ложечкой, мяли салфетку, поправляли волосы, одергивали манжеты сорочки. Если Мельяк еще в какой-то степени контролировал мимику и интонации, то жесты выдавали его с головой.
– Вам будет сложно переубедить меня. Я потратила несколько дней, чтобы разобраться в случившемся, и теперь могу уверенно изложить все события того вечера.
Леди Алертон сделала паузу. Ей требовалось убедиться, что собеседник готов выслушать и не будет прерывать.
– В тот злополучный вечер вы прибыли в поместье, чтобы вернуть себе письма некой мадам Дюссо, – продолжила она очень медленно и уверенно. – Насколько мне известно, мадам де Навен получила их не совсем законным способом. Однако цель ее была благородна. Она лишь хотела оградить свою племянницу от связи с таким человеком, как вы. Вы же, месье Мельяк, подготовили хитроумный план, подкупив служанку. Та должна была выкрасть письма и отдать их вам. Разумеется, за соответствующее вознаграждение. Но в последний момент вы пожалели денег, насильно забрали у нее письма и столкнули бедняжку с обрыва.
– Вы глубоко заблуждаетесь! Зачем бы мне было появляться тогда за ужином и идти беседовать с мадам де Навен, если достаточно было просто договориться с ее служанкой?
Довод был весомым, и леди Алертон тоже не находила объяснения его поступку, хотя и задавала себе этот вопрос несколько раз.
– Соглашусь, это выглядит неразумно. И потому я готова выслушать вас, – она согласно кивнула.
– Дело обстояло совершенно иначе, – похоже, Алексис Мельяк устал сопротивляться. Слегка развязная улыбка исчезла с его лица, а тон стал абсолютно серьезным. – Я действительно приехал, чтобы забрать письма. И готов был пойти на любые условия, которые назовет мадам де Навен. Она потребовала, чтобы я спустился в столовую и при всех отказался от каких-либо отношений с Иветт. Я вынужден был дать на это согласие. Но когда она открыла комод, чтобы достать письма, их там не оказалось. Мадам де Навен хотела вызвать служанку и позвонила в колокольчик, но никто не пришел. Тогда она вышла в коридор и позвала слуг. В этот момент я все понял…
Он запнулся, пытаясь подобрать слова. Леди Алертон решила не торопить его. Пока то, что он рассказывал, мало чем отличалось от ее версии, и возражать было бы глупо. Она отпила кофе и посмотрела в окно, за которым прогуливалась разношерстная публика. Кто-то остановился послушать шарманщика, другие рассматривали работы художников, делавших свои городские зарисовки, третьи просто болтали со случайно встретившимися знакомыми. Все дышало праздностью и довольством жизнью. Вивьен невольно удивилась контрасту – здесь за столиком уютного кафе разворачивалась картина происшедшей трагедии, а буквально в нескольких метрах от нее город жил своей привычной, размеренной жизнью.
– Мне придется рассказать вам намного больше. Очень не хочется посвящать вас в подробности, но без этого
