Последний Туарег - Альберто Васкес-Фигероа

– Ее подлинная исключительность не в том, что вы видели… – уверенно заметил туарег. – А в том, чего вы больше никогда не увидите.

На рассвете они оказались на древнем дне «внутреннего моря» или соленого озера, оставшегося от тех счастливых времен, тысячи лет назад, когда эта часть Африки была щедрым и пригодным для жизни местом, по которому бегали бесчисленные дикие животные.

Природа оставалась невероятно причудливой: хотя это была равнина шириной около пяти километров, зажатая между высокими дюнами, внутри почти не дул ветер, и тишина становилась угнетающей.

Гиды дали им несколько минут отдыха, которые Омар аль-Кебир использовал, чтобы развязать изнеможенного ослика, который едва не падал от усталости, дать ему немного воды и с нежностью погладить его голову.

– Мы прибыли в плохое место, малыш… – сказал он. – Боюсь, мы отсюда не выберемся, даже если ты научишься ходить на руках.

Его ответом было жалобное ревение. Животное уселось рядом, и они вместе ждали, пока изможденный Юсуф не приблизится, тяжело дыша.

– Какого черта мы приперлись в это проклятое место? – пожаловался он. – Здесь ничего нет.

– Есть… – возразил Омар. – Или, по крайней мере, было.

– Натр…? – при утвердительном кивке его лицо выдало непонимание, и он добавил: – Сомневаюсь, что эти безумцы ищут натр.

– Конечно, нет; они ищут не натр, а ту пустоту, которую он оставил, – указал он на несколько точек, едва различимых вдали, и добавил: – Посмотри на те кучки камней; это щебенка, которую выбрасывали при раскопках залежей. Или солнце нагрело мне мозги, или в одной из них мы спрячем все, что принесли.

– Зачем…? – Юсуф мгновенно протянул руку с раскрытой ладонью, как будто пожалел о своем вопросе. – Нет! Не говори. Лучше мне не знать…

– Как скажешь.

– Мы снабжаем похитителей…?

– Ты же только что сказал, что предпочитаешь этого не знать.

– Естественно! Мне не нравится связываться с такой мразью; это обычно приносит кучу проблем и может навлечь на нас всю французскую армию.

– И какая разница, если у нас появится еще один маленький враг…? – заметил его напарник с крайне неуместным чувством юмора. – В конце концов, важна не пуля, которая тебя убила, а тот, кто ее изготовил.

– Ошибаешься. Важна не пуля, и не тот, кто ее сделал, а тот сукин сын, который умудрился всадить ее в тебя, хотя вокруг столько свободного пространства…

Он поднялся, потому что им дали знак, что пора продолжить путь. Они так и сделали, хотя не прошло и двух часов, как вновь остановились: проводники начали убирать сети, маскирующие доступ к старому складу «соли богов».

– Надо поторопиться… – заметил один из них настойчивым тоном. – Мы должны уйти отсюда до наступления жары.

Под землей жара была чуть менее ощутима, но, несмотря на это, они обливались потом, перенося и укладывая воду и припасы в самые глубокие галереи. Каждая из них была не слишком длинной, но им все равно приходилось передвигаться в полумраке, из-за чего они спотыкались, царапались или ударялись головой. Работа была поистине мучительной, потому что разреженный, соленый воздух не проникал в их легкие с легкостью.

Однако худшее за этот тяжелый день произошло, когда, вернувшись на поверхность, они заметили, что двое из караванщиков уходят, уводя с собой всех верблюдов. Теперь их единственным спутником был третий караванщик – угрюмый мавританец, который обычно открывал рот только для того, чтобы отрыгнуть.

– Почему они уходят без нас…? – взволнованно спросил Юсуф, и, не получив ответа, настоял: – Когда они вернутся…? – Не добившись реакции, он, казалось, потерял терпение и потянулся к своему кинжалу, но Омар аль-Кебир его остановил.

– Спокойно…! – попросил он. – Они ушли, и ничего уже не поделаешь. Так что займись лучше тем, чтобы помочь мне соорудить лестницу, чтобы спустить осла вниз. Если мы оставим его здесь, у него мозги расплавятся.

Он знал, о чем говорил, потому что в таких местах даже змеи, ящерицы, жуки и почти неуязвимые серебристоспинные муравьи не могли выжить под полуденным солнцем больше часа.

Почва нагревалась почти до семидесяти градусов, и лишь в одном месте на планете, в Азизии, в Ливии, были зафиксированы температуры немного выше.

В тени стало легче добиться, чтобы мавританец произнес хоть слово. На угрожающий вопрос, что они делают здесь, он любезно ответил:

– Ждем.

– Ждем чего?

Тот поднял руки к небу, что могло означать как надежду на пришествие архангела, так и простое незнание. Поэтому двое наемников, считавших, что видели в жизни все, были вынуждены признать, что оказались в ситуации, не поддающейся их контролю.

Они спали в самой глубокой из галерей до наступления ночи и лишь затем решились покинуть убежище, как это делало большинство животных пустыни. Они благодарили Аллаха за то, что он был настолько милосерден, чтобы создать ночь, после того как был достаточно умен, чтобы создать день.

Во всех остальных частях земли солнце дарило жизнь, а луна была всего лишь круглым объектом для фантазий. Но здесь солнце означало смерть, а луна становилась великой союзницей, освещающей пейзаж и показывающей пути, позволяющие сбежать из этого ада.

Земле потребовалось около двадцати минут, чтобы выпустить часть накопленного тепла и позволить касаться ее, не обжигая кожу. С понижением температуры почвы воздух также становился прохладнее, меняя свою плотность по мере прохождения часов.

Они ели, пили и, главное, дышали, не опасаясь, что их легкие обожжет. Вскоре у них даже нашлись силы поговорить, и первым это сделал Омар аль-Кебир.

– Мне уже по горло надоела эта пустыня, – сказал он. – Всегда думал, что умру в ней, но начинаю менять свое мнение.

– Только Аллах решает, где мы умрем, – пробормотал мавританец, впервые составив фразу из пяти слов.

– Тем лучше для меня, потому что я могу ошибаться, а он – никогда. С удачей, может быть, он решил, что я умру в Риме.

– Спорю на сто тысяч франков, что нет, – вмешался Юсуф.

– Принимаю, потому что, если умру здесь, они мне не пригодятся, а если умру в Риме, то успею провести там пару фантастических ночей…

Раздался вой гиены, от которого осел вздрогнул и насторожил уши. Его хозяин попытался успокоить его.

– Не волнуйся, дружок… Если она подойдет, укусишь ее за хвост и не отпустишь до самого рассвета. Как только взойдет солнце, она убежит.

– Ты что, с ума сошел? – удивился его бывший лейтенант.

– Вовсе нет! – возразил тот. – Одного моего дядю напала гиена, и он спасся, потому что они не могут развернуться и укусить того, кто держит их за хвост.

– Я не об этом. Я это знаю. Я о