Стамбульский ветер - Алеся Кузнецова

– Дарья Олеговна, а может и вы хотите тосты? – она говорила быстро, живо, с легкой светской интонацией. На ней по-прежнему была та же одежда, что и вчера, но волосы были чисто вымыты и собраны в небрежный хвост. Она мне показалась какой-то другой, чем обычно. Хотя я не исключала, что за эти дни и ночи другой как-раз-таки стала я сама.

– Все в порядке, – ответила я, присаживаясь к столу. Поем позже. Как Ксюша?

– Отлично. Вы не поверите, она выходит замуж! – Милена рассмеялась и закусила губу. – Мы полночи болтали. У нее, конечно, заморочки, как у всех, но я за нее очень рада.

Я кивнула. Внутри что-то отозвалось, как будто я слушаю реплику, которую уже где-то слышала. Может быть, в каком-то фильме. Она как будто ждала этого вопроса и поэтому так быстро и радостно ответила. Неужели это теперь мой крест? И я буду сомневаться теперь в каждом лишь на основании того, что столько лет привыкла жить во лжи? Но мне правда показалось, что фразы и интонация были слишком гладкими. Чересчур органичными. А настоящая радость, настоящая близость – они всегда чуть-чуть неловкие, немного кривоватые, как сама жизнь.

Тимур допивал чай и что-то листал в телефоне. Было видно, что он не до конца здесь. И Милена это чувствовала.

– Тима, ты с нами?

– Извини, Милена. Переписываюсь с Мэтом. Он в шоке от той правды, свидетелем которой я стал вчера.

На секунду она застыла. Рука с чайником повисла в воздухе, как будто тело не успевало за привычными действиями. Тимур был сосредоточен на переписке, но мне показалось странным, что Милена была такая сдержанная, словно старательно контролировала каждое свое движение. Я проследила глазами за движениями ее рук и словила себя снова на мысли, что она наливала чай как-то медленно, слишком аккуратно, будто старалась не расплескать и жидкость, и что-то внутри себя. Я заметила, как она поставила чашку – бесшумно, с избыточной осторожностью. Как ставят хрупкие вещи в доме, где не хочется разбудить кого-то. Или что-то.

На кухне пахло тостами, кофе и вдруг мне показалось что я услышала нотку чужого парфюма. Не того, что я привыкла чувствовать от Милены. Вскользь, как намек. Возможно, у меня обострилась чувствительность или просто началась паранойя. Я боялась, что скажу что-либо лишнее, не сдержусь и разрушу счастье сына. Но ничего не могла с собой поделать.

– Необычный запах. Я раньше не слышала от тебя такого парфюма.

– Это не парфюм. Ксюша – у нас та еще штучка. Она даже гель для душа берет в парфюмерных магазинах. Я тоже утром отметила, что это что-то очень модное, но название не запомнила.

– Конечно, – я выдохнула с облегчением. – Пригласи Ксюшу как-нибудь к нам. Тем более она тоже замуж собирается. Вы же сможете дружить семьями.

– Мам, хватит. Вы уже семьями с тетей Ларисой надружились. Не надо никого никуда приглашать, а на выходные у нас будет чем заняться. Я написал своему супербоссу, что все знаю, и мы с ней вчера переписывались полночи. Мне пока сложно назвать ее бабушкой и мы договорились, что я ее буду звать Марго, но на эти выходные я планирую пригласить к нам в гости ее.

Милена переводила взгляд с Тимура на меня и обратно. Тимур словил ее руку и притянул к себе на колени.

– Вот такие у нас новости. У меня есть бабушка и она – главный редактор самого модного женского журнала.

– Ух ты, – только и выдохнула Милена. И я подумала, что вчера Тимур ни слова не сказал о журнале мамы, но именно это он выделил для нее. Для Милены. Мне это не понравилось. Неужели он тоже заметил ее интерес к такому?

Я даже не уверена, действительно ли услышала напряжение в ее голосе или мне это показалось. Если бы я сказала это вслух, я бы точно выглядела сумасшедшей. Но почему же эти странные мысли по-прежнему не отпускают меня? А может, это просто попытка увести себя от реальной проблемы? Может Тимур вчера был прав? Как бы то ни было, мне бы все-равно хотелось от Милены больше поддержки для сына. Но я гнала это все, боясь стать похожей на тех ненормальных мам, что уничтожали девушек сыновей.

Я попыталась сосредоточиться на словах Тимура, который пересказывал Милене увиденную на приеме сцену между дедом-генералом и своей неожиданно появившейся бабушкой. Было странно даже думать о возможности диалога между моими родителями. Но, если верить Тимуру, отец так и не забыл ее, сколько бы ни старался ставить всем в пример свою новую жену Любу. В этот раз я произнесла эту обыкновенную для моих мыслей фразу с нескрываемым удовольствием и подумала, что так и не впустила на место мамы чужую женщину, хотя отец и настаивал.

– Ты шутишь? – рассмеялась Милена, и я ее смех вернул меня к реальности. Вот моя кухня: на ней мой сын и девушка, которую он выбрал. Они смеются, им хорошо и они сами решают как поддерживать друг друга.

– Сам в шоке, – сказал Тимур. – Но у нас теперь новая глава семейной саги.

– Вау… – только и выдохнула она. – Ну теперь многое стало понятно.

Я ждала, что она скажет, что именно стало понятно. Но Милена не уточнила. Потом они заварили новый кофе и Милена снова залилась подробностями встречи с подругой. Смеялась. Шутила. Чуть слишком оживленно, как мне показалось. Иногда паузы между ее словами казались выверенными – будто она играла роль, которую выучила накануне.

Я пыталась себя остановить. Не быть этой матерью, которая во всем видит подвох. Но тело меня не слушалось – я почувствовала, как сжимаются плечи, как замирает дыхание при каждом новом ее жесте.

– Ой, – сказала она, вдруг вспоминая. – Мне же сегодня на занятия надо. Побежала в душ и собираться.

– Ты же приняла уже душ у Ксюши, – не удержалась я.

– Точно, – рассмеялась Милена, девичья память. Говорят, с возрастом проходит.

– Хорошо бы, люди только такое забывали, да, мама? —Тимур перевел на меня взгляд и я поняла, что он еще немного злится.

Сын увлек Милену к ним в комнату и молодежь начала собираться на занятия наперегонки. А я осталась в комнате одна и решила с самого утра поделиться своими мыслями с Эмином.

Я была уже вся в нашем маленьком уютном выдуманном мире, где могла