Зверь - Кармен Мола
Хуану вытащили из лохани, наступила очередь Клары. Сейчас ее клетку откроют… Человек в черном осматривал Хуану. Вдруг он замер, и Клара поняла, почему Хуана жаловалась на боли в животе: по ее ноге тянулась ниточка крови.
— Эта готова!
В голосе тюремщика слышалась радость. Хуана закрылась руками, сгорая от стыда. Она в ужасе смотрела на Клару, но та не чувствовала сострадания, только страх, что ей теперь помыться не дадут. Хуана рванулась вперед, она хотела вернуться в клетку, но черные люди удерживали ее силой, опрокинув при этом лохань. Вода растеклась по полу.
Трое тюремщиков потащили Хуану наверх. Она брыкалась и кричала.
Клара опустилась на колени и, смочив пальцы в тонкой струйке воды, просочившейся в клетку, поднесла их к лицу, пытаясь уловить цветочный запах.
Хуану выволокли из подвала, дверь наверху захлопнулась, снова стало темно. Девочки не знали, что купание было древним ритуалом для того, чтобы вызвать первую менструацию, но теперь обо всем догадались. Фатима наконец поняла, почему провела тут столько времени, чего именно ждал охранявший их великан и зачем явились эти люди в капюшонах:
— Им зачем-то нужна наша кровь. Когда это случается впервые.
43
____
— Ты любишь Диего?
Ана улыбнулась, пытаясь скрыть неловкость, которую почувствовала, услышав вопрос Лусии. Ответ, хоть она и предпочла бы не произносить его вслух, был, конечно, утвердительным. Это «да» вызывало в ней дрожь, ведь она вовсе не собиралась влюбляться и не думала, что кто-то способен взволновать ее так сильно, как это удалось Диего. У нее бывали случайные связи, как правило на одну ночь, не дольше, но продолжительных романов она избегала — не столько потому, что опасалась скандалов, сколько потому, что не испытывала никаких чувств к своим любовникам.
В определенных кругах общества адюльтер допускался и даже приветствовался. Ее муж — «милый герцог», как она его называла, — слыша об очередном ее увлечении, просил только не нарушать приличий. Он никогда не пытался расторгнуть брак с Аной или узнать, почему она ему изменяет. Причина, кстати, заключалась в его собственном поведении — в его слабом (вернее, полностью отсутствовавшем) интересе к жене. Равнодушие было взаимным — с первой брачной ночи, когда ни он, ни она не сделали даже попытки прикоснуться друг к другу. Их союз был выгодной сделкой двух могущественных семейств, и скрепляли эту сделку вовсе не чувства. Ана не презирала герцога — напротив, она считала его своим другом, компаньоном. Сначала она подозревала, что муж не интересуется женщинами, но вскоре поняла, что герцог равнодушен плотским утехам — хоть с мужчинами, хоть с женщинами. Единственное, что волновало герцога, — его положение при дворе. А вот герцогиня была женщиной страстной и не боялась заполнять пустоту случайными связями. Согласно молчаливому уговору, «милому герцогу» было достаточно того, что Ана устраивает свою личную жизнь без лишнего шума и не говорит с ним о ней. Герцогиня прекрасно понимала, что прогулка в экипаже по бульвару Прадо уговор нарушает. Но то, что она чувствовала к Диего, оказалось гораздо серьезнее обычной интрижки.
— Давай-ка займемся уроками. — Ана попыталась сменить тему и стала искать лист бумаги.
— А что тебе больше всего нравится в Диего?
Ана могла бы не отвечать девочке, чье любопытство начинало казаться ей бесцеремонным, но она решила быть откровенной. Ей и самой хотелось поговорить о том, что заставило ее поступить иначе, чем обычно, и нарушить границы, которых она никогда не переступала в отношениях с мужчинами.
— С ним я чувствую себя свободной. В жизни мне приходится скрывать свое истинное лицо под разными масками, как на костюмированном балу. Двигаться и улыбаться так, как от меня ждут. На свете очень мало людей, которые испытывают искренний интерес к тебе настоящей. Диего — один из этих немногих: ему мало поверхностного знания, для него важно, чтобы ты могла смело сбросить маску. Одним словом, он дарит мне мечту, что я могу жить, ничего не скрывая.
— А что ты скрываешь?
— Ты еще слишком мала, чтобы я стала обсуждать с тобой такие вещи. Но довольно обо мне. Вернемся к буквам. Любовь может сделать тебя свободной, но никто не обещает, что ты ее встретишь. А вот стать грамотной — это в твоих силах. Это первый шаг к свободе, от которой многие женщины еще так далеки.
— Я не хочу читать, не хочу учиться, я хочу только найти сестру.
— Этим занимается Диего.
— Но Клара — моя сестра, я не могу сидеть сложа руки.
— Доверься ему: пока это единственное, что ты можешь сделать.
Лусии хотелось возразить, но она понимала, что Ана Кастелар права: сейчас ей приходилось полагаться на Диего. Однако ей не хотелось изучать буквы по каким-то простеньким, почти бессмысленным фразам. Ее внимание привлекли книги Диего, стоявшие на маленьком стеллаже.
— Ты это читала?
Ана обвела глазами «Дон Кихота», Библию, потрепанную «Илиаду», «О природе вещей» Лукреция на латыни, роман Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена»…
— Почти всё. Но ты не сможешь прочесть их, пока не выучишь буквы. Так что давай продолжим. Гласные ты уже знаешь, пора приступать к согласным.
Целый час Ане удавалось удерживать внимание Лусии, но затем оно стало рассеиваться. Девочка уговорила Ану прочесть ей лежавшую на столе недописанную статью Диего. Герцогиня согласилась, но несколько строк спустя пожалела об этом.
— Давай лучше отложим. Диего задерживается… Может, приготовим что-нибудь на ужин? Теперь ты будешь меня учить, ведь я никогда не готовила. В моем доме этим занимается прислуга.
— Нет, я хочу, чтобы ты дочитала. Что там еще написано?
— Я остановилась только потому, что это может тебя расстроить.
Лусия фыркнула. Расстроить! Интересно, как сильно расстроилась бы герцогиня, если бы Лусия рассказала ей, как пробиралась в Мадрид под городской стеной, как ее продали на аукционе Могильщику, как она жила в Пеньюэласе, как убили Элоя, как Педро перерезали горло, как она воткнула булавку в загривок верзилы и убила его…
— Мне не нравится, когда со мной обращаются как с маленькой. В статье есть что-нибудь о Звере?
— Откуда в тебе это упрямство?
В статье говорилось о найденной в горле Берты эмблеме — на ней было то же изображение, что и на украденным перстне, и еще о преступлениях, совершенных сначала в Париже, а потом в Мадриде, о нескольких неделях, отделявших исчезновение девочек от момента, когда на улице появлялся разорванный на куски труп.
Ана боялась реакции Лусии. Ведь девочка обязательно подумает о том, что такая же участь ожидает ее сестру, если не удастся найти ее в ближайшее время. Однако, подняв голову, она увидела, что лицо Лусии остается непроницаемым.
Девочка словно прочитала ее мысли.
— Я не собираюсь плакать, пока не найду Клару, — заявила она. — Тогда и поплачу, но уже от радости.
Прошло два часа, Диего так и не вернулся, и Ана Кастелар, уходя, вылила на Лусию целый поток наставлений: никуда не выходить, не шуметь, никаких глупостей наподобие решения обрить голову… Оставшись одна, Лусия стала рыться в вещах репортера, но единственное, что вызвало у нее интерес, — это его бумаги. Упоминал ли он в какой-нибудь из своих статей Клару? Ана вполне могла умолчать об этом. Лусия жалела, что еще не научилась читать, и пообещала себе: когда все закончится, она попросит Ану учить ее дальше. Она будет стараться, и однажды сможет понимать все, что написано в книгах.
Лусия задремала на кушетке, балансируя между реальностью и миром фантазий, рядом с ней парили Клара и Элой. Она знала, что
