Вся наша ложь - Эллен Вон Стейл

Патрик Пэк: Нет. Ничего. Я звонил ей миллион раз. Стелла тоже. Никто ничего не говорит. Выкладывай, Винс. [Голос дрожит] Что вы нашли?

Шериф Ванденберг: Там была… в сарае обнаружили кровь. Это все, что я могу сейчас сказать. Когда мы получим…

Патрик Пэк: Господи… Боже. [Судорожно вздыхает, начинает плакать]

Шериф Ванденберг: Патрик, я сожалею, что вынужден…

Патрик Пэк: Моя девочка. [Плачет]

[Студия]

Джоди Ли: Вы когда-нибудь смотрели видеозапись допроса вашего отца?

Марлоу Фин: Да. По крайней мере, бо`льшую часть.

Джоди Ли: Вы считаете его поведение нормальным?

Марлоу Фин: Настолько, насколько это вообще возможно в подобной ситуации.

Джоди Ли: А как насчет вас? Некоторые находят ваше поведение во время беседы с полицией странным.

Марлоу Фин: Ну, это была не беседа, а официальный допрос. Со мной обошлись гораздо строже, чем с отцом. И вообще, о каком «странном поведении» все твердят? Что под этим подразумевается?

Джоди Ли: Эксперты из юридического сообщества и правоохранительных органов говорят, что вы вели себя странно после того, как вас доставили в участок. Немного сумбурно. Даже для человека, пережившего потрясение.

Марлоу Фин: Я была в шоке из-за Айлы. И до сих пор в шоке.

Джоди Ли: Вы по ней скучаете? Чего вам больше всего не хватает?

Марлоу Фин: Мне не хватает присутствия сестры рядом. Вот чего.

Джоди Ли: Вы считаете, у вас были хорошие отношения?

Марлоу Фин: Да. Ни одни отношения не бывают идеальными. Но у нас действительно была особая связь.

Джоди Ли: А как насчет отношений с другими?

Марлоу Фин: С кем, например?

Джоди Ли: В каких отношениях вы были с Сойером Фордом?

Глава 40

2015

– Ты к ней прикасался?

Я сидела с опущенной головой, подмяв под себя ладони.

– Айла…

– Ты ее трогал?

– Ничего не было.

Он неуверенно присел рядом со мной на кровать и обнял за плечи, но его руки не дарили тепла. Я встала, подошла к окну нашей спальни и прислонилась к раме. Детский сад какой-то, если не принимать в расчет обстоятельства.

Я злилась, что он вообще произнес эти слова. Ничего не было. Как будто сам ответ уже подразумевал такую возможность.

Шесть часов. Прошло шесть часов с тех пор, как фотографии попали в Сеть. История породила волну твитов и ретвитов как раз к вечерним выпускам новостей. О фотографиях сообщали все издания. Заголовки, материалы, говорящие головы в кадре с высказываниями о тех, с кем лично даже не знакомы. Я следила за ними по мере появления, словно ребенок, который подглядывает сквозь пальцы за тем, чего ему не следует видеть.

Мой мобильник завибрировал, на экране высветилось ее имя. В который раз. Я перевернула телефон на подоконнике.

– Пожалуйста. Поговори со мной, – умолял Сойер.

– Не могу. Не сейчас.

Мой голос дрожал. Я провела пальцами по гладкой деревянной поверхности подоконника.

Месяц назад мы отшлифовали и покрасили все рамы на втором этаже. Это был наш первый дом. Маленький, но со всем необходимым. Наш «временный» дом. До тех пор, пока нам не понадобится больше места. Пока мы не найдем дом своей мечты. Пока не решим завести детей…

Дом был старый, с оригинальной кухонной мойкой 1930-х годов, однако Сойеру нравились старинные вещи. Лепнина на потолке, хрустальные дверные ручки, доставшиеся нам в наследство от той семьи, которая тут все построила. Ему нравилась сама идея «дома с историей», ощущение того, что до нас здесь жили другие люди. «Ты слишком сентиментален», – сказала я, на что он рассмеялся и потащил меня внутрь.

– Больше всего мне нравится в нем то, что он принадлежит нам, – сказал Сойер, целуя меня в макушку.

Мы перекрасили комнату наверху в цвет яичной скорлупы, а потом занялись рамами. Наша спальня была светлой и солнечной, дневной свет убаюкивал. Когда в конце дня мы закончили шлифовку, Сойер приготовил пасту с моллюсками.

– Где ты наловчился ее делать?

– Разве я не говорил, что в Калифорнии у меня был сосед по комнате, который учился в кулинарной школе?

– Что ж, спасибо соседу по комнате! – воскликнула я, втягивая ртом солоноватую лапшу.

Когда на тарелках ничего не осталось за исключением нескольких панцирей, Сойер начал целовать мой живот и тереться носом о грудь. Волосы у меня были в пыли и влажные от пота. Он усадил меня к себе на колени, и мы занялись любовью – сначала медленно, а потом ненасытно. Когда все закончилось, мы оба тяжело дышали; я осталась сверху, Сойер положил голову мне на грудь, и я гладила его по волосам.

Позже он сел в кровати со своим ноутбуком. Тихое постукивание клавиш убаюкивало. Я бросила взгляд на экран, и Сойер тут же закрыл ноутбук.

– Что это? – сонно спросила я, надеясь, что вопрос прозвучал вполне невинно.

– Ты о чем? – Он поставил ноутбук на тумбочку и потянулся за водой.

– О фотографии.

– Фотография? Я составлял коммерческое предложение по работе.

На долю секунды мне показалось, что я увидела Марлоу. Она смотрела на меня с экрана своим дразнящим, тревожным взглядом.

Или не было никакой фотографии, и лишь какая-то нездоровая, извращенная часть меня желала, чтобы она была?

– Правда?

– Правда.

Сойер повернулся на бок.

– Тогда можно посмотреть?

– Что? Господи, Айла. Я устал. Давай уже спать.

Возможно, я вела себя нелогично. Возможно, он действительно устал. Но почему он не мог мне показать, успокоить назойливую жену? Разве не этим должны заниматься мужья?

Лежа в кровати, я представляла их вдвоем. Ее стройные ноги, безупречный изгиб спины. Тело, которое он знал не настолько хорошо, как мое. Будет ли ему с ней хорошо? Будет ли ей хорошо? И что почувствовала бы я, увидев их вместе?

Последующие недели были наполнены обычной рутиной: кофе, работа, ужин, сон, будильник и все по кругу. Мы вращались на одной орбите, но каждый сам по себе. Поцелуи были по-деловому короткими. Я пыталась его удержать… Увы, Сойер витал где-то в другом месте. Не обязательно было смотреть на его лицо, чтобы понять, что он не всецело со мной.

– Тебя действительно завалили проектами? – спросила я как-то раз за ужином.

– Почему ты спрашиваешь?

Я отправила в рот кусочек курицы карри, которую сама приготовила.

– У тебя уставший вид.

– Естественно. Я работаю по семьдесят часов в неделю.

Поев на автопилоте, Сойер поставил тарелку возле раковины.

– Извини, у меня сроки горят. Клиент просит еще один черновой эскиз.

Он сказал это, глядя в телефон, прокручивая, что-то печатая, а затем удалился в кабинет.

«Он холоден