Три твои клятвы - Питер Свонсон
Но правда ли она думала, что попала в такой фильм? Раньше – да, но теперь все изменилось. Эрик Ньюман пугал ее, хотя и не так сильно, как то, что она увидела вчера вечером, или сходство между ее ситуацией и ситуацией Джилл. Нет. Скорее она попала в некий фильм ужасов, и все вот-вот станет еще страшнее. Ничего толком не складывалось, и вот теперь она сидит на поляне в лесу рядом с жуткой табличкой… Так в какой же фильм она угодила? Не в классический ужастик с морем крови вроде «Пятницы 13-е», а в нечто более странное. Потом ей на ум пришел «Плетеный человек», но не ужасный ремейк с Николасом Кейджем, хотя она питала слабость к этому фильму, а оригинал семидесятых с Кристофером Ли. Как и в том фильме, она сейчас на острове, вокруг нее происходят странные вещи, и она никому не доверяет, даже своему мужу. Вдруг ее тут сожгут заживо?[14]
Под порывами ветра деревья вокруг нее качались в унисон. Воздух пропах сосной и солью, откуда-то издалека доносился сладковатый аромат идущего из трубы дыма. Но было и еще что-то – запах приливной гнили, тлена и разложения. Эбигейл посмотрела сквозь деревья на небо. В вышине над лесом летали птицы. На мгновение она закрыла глаза и представила, что может летать. Этот сон снился ей на протяжении всей ее жизни: ощущение полета, как ее подхватывает ветер и она скользит по воздушному потоку. Эбигейл часто видела этот сон, когда была моложе, отчего Зои пришла к выводу, что в своей предыдущей жизни Эбигейл была птицей. («А я была кошкой, – заявляла Зои. – Мы бы не поладили».) В данный момент Эбигейл думала о том, что она отдала бы все на свете за возможность оттолкнуться от земли, взмыть вверх и улететь прочь от этого острова ужасов. В реальности же ей придется ждать прибытия самолета, что находится совершенно вне ее контроля.
Она придумала план. Она вернется в домик, ничего не скажет Брюсу о своей встрече с Мелли, лишь сообщит ему, что хочет организовать доставку еды в домик. Потом просто затаится там и будет надеяться.
Пожалуйста, боже…
Самолет прилетит завтра утром, и она улетит на нем.
Как только вернется на материк и вновь хотя бы отчасти станет хозяйкой собственных действий – сумеет принять решение, как ей поступить в ситуации с Брюсом. Ведь это была ситуация, не так ли? Все утро у нее из головы не выходили слова, которые он бросил ей в лицо – «избалованная стерва». И сами эти слова, и то, как он их произнес, с неподдельной ненавистью в голосе… И Брюс, безусловно, неким образом причастен к сокрытию правды о том, что случилось с Джилл. Чем больше Эбигейл думала о нем, тем больше понимала, что совершила громадную ошибку, выйдя замуж за человека, которого она не так уж хорошо знает. В конце концов, он был незнакомцем, а она позволила ему ослепить себя, потому что Брюс был добр, старомоден и щедр.
И богат, Эбигейл, не забывай об этом…
Да, богат. У нее еще будет время попытаться понять, насколько это повлияло на ее решение, но сейчас есть вопросы поважнее.
И, может, есть хорошее объяснение? Что, если Брюс никак к этому не причастен?
«Избалованная стерва…»
Эбигейл встала. Как бы ей ни хотелось подольше оставаться в лесу одной, она составила план, и настало время его осуществить.
* * *
Домик был пуст, как она и надеялась. Эбигейл знала: в конечном итоге ей придется решиться на откровенный разговор с Брюсом, но она была не против отложить этот момент на некоторое время.
Эбигейл подошла к холодильнику и достала контейнер с фруктовым салатом, тарелку с сыром и мясную нарезку, которые стояли там с тех пор, как они с мужем приехали. Затем схватила фруктовую газировку и сделала жадный глоток прямо из бутылки. Съела весь сыр, который был на тарелке, затем выбрала из салата понравившийся ей фрукт – и съела и его тоже. Переодевшись в пижамные штаны и футболку, заползла в кровать и поставила рядом с собой бутылку газировки. Когда Брюс вернется, она просто скажет ему, что неважно себя чувствует и до прибытия самолета хочет остаться в домике.
Эбигейл не могла уснуть. Она положила себе под голову две подушки и принялась наблюдать за тем, как прямоугольник света, проникавший из выходящего на запад окна, двигается по пододеяльнику. Потом встала с кровати и, приоткрыв дверь, выглянула в щелочку на главный корпус, проверяя, не спускается ли Брюс по склону к их домику. Никого не увидев, закрыла дверь и пошла к шкафу, которым пользовался Брюс. Он повесил одежду на вешалки, но Эбигейл не сразу увидела, куда муж поставил свою пустую дорожную сумку. Посмотрела на полку наверху шкафа, но сумки там не было. В конце концов она нашла ее на полу шкафа, задвинутую к самой стенке. Шкаф был гораздо вместительнее, чем она думала: глубокий, с боковой нишей с дополнительными полками.
Эбигейл опустилась на колени, расстегнула кожаную сумку и пошарила внутри. Мобильник Брюса был там. Она достала его и включила. Брюс сменил фоновую картинку на одну из фотографий со свадьбы – непостановочный снимок, где они оба смеялись, стоя посреди танцпола. Казалось, это был момент из другой жизни. Эбигейл проверила, заблокирован ли телефон, и да, он был заблокирован. Она несколько раз видела, как Брюс вводил свой четырехзначный пароль, но сейчас не могла его вспомнить. К тому же какой смысл пытаться разблокировать телефон, когда на острове нет связи?
Она положила телефон обратно в сумку и пошарила в застегнутых боковых карманах в поисках чего-нибудь еще. Там была книга в мягкой обложке, что-то академическое под названием «Иерархия в лесу». Эбигейл пролистала страницы. На внутренней стороне обложки была надпись:
Брюсу.
Классная вещь.
Твой брат Чип
Эбигейл предположила, что это был Чип Рэмси. В конце концов, сколько у Брюса знакомых Чипов? Не то чтобы это многое для нее значило… Подзаголовок гласил: «Эволюция эгалитаристского поведения». Она положила книгу обратно.
В другом внутреннем кармане нашлось еще больше вещей. Гравированная зажигалка, нераспечатанная пачка мятных пастилок
