Три твои клятвы - Питер Свонсон

– Мелли, – сказала Эбигейл, когда они были в нескольких футах друг от друга. – Вы слышали о том, что случилось вчера вечером?

– Э-э-э… вы имеете в виду… то, что случилось с вами?

– Да.

– Нас разбудили рано утром и заставили обыскать остров. Нам сказали, что вы видели женщину, которая выглядела раненой… Верно я говорю?.. Возле вашего домика.

– Я видела Джилл Гринли возле моего домика. У нее по всему боку текла кровь, а потом она убежала в лес.

– Я не знала, что это была миссис Гринли, – сказала Мелли, и ее тонкие ноздри слегка раздулись.

– Да, это определенно была она, но потом Чип Рэмси сказал мне, что она вчера покинула остров. Так что, наверное, мне это просто померещилось.

– Вам не померещилось, – сказала Мелли, понизив голос, и, посмотрев на дверь, добавила: – Я не должна этого говорить, но она все еще на острове.

– Что? – сказала Эбигейл.

– Тише. Я потеряю работу, если они узнают, что я вам это говорю. Она здесь, ей ничего не угрожает… Нет, послушайте меня. Самолет прилетит завтра. Вам просто нужно не высовываться до тех пор, и все будет в порядке.

– Я не знаю, что… Мелли, расскажите мне, что здесь происходит.

Мелли обернулась и снова посмотрела на дверь. Эбигейл оглянулась через плечо и увидела, что в кабинет вернулся Аарон. Опустив голову, он читал что-то, напечатанное на листке бумаги.

Мелли наклонилась ближе и прошептала:

– Не доверяйте своему мужу.

Глава 21

Эбигейл спустилась по лестнице и свернула из холла главного корпуса в туннель, который Мелли показала ей ранее, – тот, что вел к бассейну. Ей нужно было где-то посидеть.

Она зашагала по грязноватому, захламленному коридору. Поблизости никого не было, и Эбигейл была этому рада. Она не знала, как поступит, если внезапно появится Чип или даже Брюс. Вероятно, закричит.

Эбигейл свернула, и поворот привел ее в туннель, более темный, чем она помнила. Ей было страшно, но меньше всего Эбигейл хотела возвращаться через главный корпус, рискуя с кем-нибудь столкнуться. Тогда ей придется вступить в разговор. Инстинкт подсказывал ей: «Беги!», но часть ее знала: стоит позволить себе запаниковать, как она уже не остановится. Поэтому Эбигейл пошла по туннелю как можно спокойнее и наконец, распахнув двойные стеклянные двери, вошла в теплый, пропитанный хлором воздух. Сначала решила было зайти в женскую раздевалку – там она будет одна, – но на самом деле ей хотелось оказаться снаружи, а не запертой в четырех стенах. Эбигейл прошла мимо входа в раздевалку и зашагала дальше. В конце коридора была дверь без опознавательных знаков, и она потянула ее на себя. Дверь открылась. Эбигейл с облегчением обнаружила, что она ведет во внешний мир. Холодный воздух был настолько приятен, что Эбигейл, прислонившись спиной к двери и закрыв глаза, просто постояла мгновение, дыша полной грудью.

Легкий ветерок принес голоса, которые звучали так, словно доносились из передней части здания. Эбигейл не смогла разобрать слов, лишь глубокие шутливые интонации мужских разговоров. Она свернула к задней части здания, прошла мимо скамейки и обнаружила, что тропа ведет дальше, мимо похожих на ели деревьев. Оглянулась, дабы убедиться, что никто не видит, что она входит в лес, и продолжила свой путь по тропе, далее вымощенной плоскими камнями. Тропа привела ее к прибитой к дереву табличке. На ней были вырезаны слова «Сильванов Лес», а также гравюра с изображением лица мужчины в обрамлении переплетенных побегов и листьев, как будто росших из его кожи. Сама табличка выглядела старой, местами даже поросла темно-зеленым лишайником, но гвозди, которыми она была прибита к дереву, явно были новыми. Имя Сильван показалось ей смутно знакомым – в старших классах она изучала латынь и помнила достаточно, чтобы теперь задуматься, не был ли этот Сильван каким-то римским богом.

Эбигейл немного отошла от знака – достаточно, чтобы увидеть, что впереди поляна. Она почувствовала себя в ловушке. С одной стороны, ей не хотелось видеть, что там есть. Ее разум тотчас вызвал образ Джилл, то, как по ее боку стекала кровь. С другой стороны, ей не хотелось поворачивать назад. Она осторожно двинулась вперед.

– Ау? – позвала, как ей казалось, нормальным голосом. Если в лесу кто-то был, она определенно не желала быть застигнутой врасплох.

Ей никто не ответил. Эбигейл вышла на круглую поляну. В центре было углубление для костра, окруженное закопченными камнями, а чуть дальше – круг скамеек, грубо вырубленных из бревен. Эбигейл нашла место, где можно было сесть и откуда открывался вид на тропу обратно к курорту – так, чтобы видеть, не идет ли кто-нибудь. Несмотря на знак со странным лицом, пока что она чувствовала себя здесь в безопасности. Вероятно, оно осталось здесь со времен лагеря мальчиков – место, где они собирались ночью, разжигали костер и жарили зефирки. Невинное место, в отличие от всего, что происходило здесь в последние несколько дней…

Эбигейл вспомнились слова Мелли. Она сказала, что Джилл все еще на острове и с ней все в порядке. Что Эбигейл просто следует не высовываться, пока завтра не прибудет самолет. И что ей не следует доверять мужу. Эбигейл попыталась выстроить историю, которая бы соответствовала всему, что здесь произошло. Она склонялась к тому, что Джилл и ее новый муж поссорились и тот выместил на ней свою злость. Чип Рэмси решил, что не хочет огласки, и они каким-то образом усмирили Джилл, а затем солгали Эбигейл о ее местонахождении. Но зачем им было оставлять Эбигейл на острове еще на один день, если они собирались разрешить ей улететь отсюда? Этого она понять никак не могла. И как в это вписывается Брюс? Теперь-то ей было ясно: Брюс здесь не просто гость, а совладелец этого места и близкий друг Чипа. Если курорт Куодди решил что-то скрыть, то Брюс – часть этого решения. А что насчет Эрика Ньюмана, который находится здесь? Наверное, это просто совпадение. Но тогда было ли совпадением то, что бывший жених Джилл тоже оказался здесь? Если так, то это огромное совпадение. Но имелось ли иное объяснение?

Когда она была моложе, они с отцом играли в игру, которую он называл «В какой фильм мы попали?». Например, они сидели на заднем дворе, наблюдая за стайкой воробьев на дереве, и он спрашивал: «В какой фильм мы попали?» – а она отвечала: «Птицы». Однажды они заметили двух мужчин, сидевших в машине через дорогу от их дома. Отец задал вопрос,