Дальний билет - Михаил Сидорович Прудников
— Садитесь, пожалуйста, — предложил я. — Нам предстоит долгий разговор.
Мы сели друг против друга. Батюк подрагивающими пальцами сворачивал самокрутку.
— Чего вы боитесь, Владимир Иванович? — спросил я.
— Боюсь? — Он попытался усмехнуться. — То есть — естественно, боюсь. Я не знаю — кто вы, что вам от меня надо.
— А вот я знаю о вас больше, — сказал я.
— Что вы обо мне знаете?
— Не торопитесь, — возразил я. — Сначала несколько вопросов к вам. Но… я хотел бы, Владимир Иванович, попросить вас кое о чем. Дело в том, что наша беседа возможна лишь при одном условии — при полной откровенности и открытой душе. Вы не против?
— Нет, не против, — волнуясь, выговорил Батюк.
— Со своей стороны заверяю вас, что я пришел к вам с открытой душой. Желаю вам добра и только добра. Остальное зависит от вас. Скажите, Владимир Иванович, зачем вы прибыли в детский дом?
— Я искал работу, мне предложили место учителя географии…
— Извините, Владимир Иванович… Я должен напомнить вам — мы договорились быть искренними.
— Кто вы? Что вас интересует? — Батюк нервно мял руки.
— Я уже сказал вам — зачем вы прибыли в детский дом?
Батюк смотрел в землю, не отвечал.
— Хорошо, — сказал я, — к этому мы еще вернемся. Вы спрашиваете — кто я такой? Я отвечу вам. Но скажите — вы действительно хотите встретиться с партизанами?
— А что, если — да? — Батюк недоумевал.
— Я могу помочь вам в этом. Позвольте представиться. Командир особой группы Лактионов.
— Что?! — Батюк смотрел на меня как на привидение.
Успокойтесь, Владимир Иванович. Да, это я. И пришел к вам, учитывая ваше желание встретиться с партизанами.
— Сейчас я объясню вам, — быстро заговорил Батюк, — почему я хотел встретиться с партизанами.
— Подождите, — перебил я. — Это от нас не уйдет, и вы не забудете то, что хотели сказать только что. Но… но ведь надо быть джентльменом. Я представился вам. А вы? Есть ли смысл называть вас по-прежнему Владимиром Ивановичем?
Он глянул на дорогу, потом в лес.
— Это напрасно, — сказал я. — Далеко вы не убежите. Нам с вами, так или иначе, придется довести эту беседу до конца. Так как же все-таки прикажете величать вас?
Я не понимаю… — начал Батюк, и я снова перебил его:
— Видите ли… Я не располагаю неограниченным временем, поэтому постараюсь сейчас убедить вас в том, что нам лучше опустить заготовленный вами рассказ. Дело в том, что нам помогают люди. Много людей. Весь советский народ. Я не стану объяснять вам, как по фотографии опознают человека. Скажу лишь, что ваших хозяев подвела пунктуальность. Я бы сказал — пристрастие к безошибочности. Они снабдили вас настоящими документами. Подделка с выдуманной фамилией была бы в этом случае надежней. А так ведь — настоящий Батюк жил не в пустоте. У него были друзья, знакомые… И когда мы показали им вашу фотографию…
Мой собеседник долго молчал, глядя в землю, потом схватился за голову, застонал:
— Боже мой! Я так и знал! — Неожиданно он поднял на меня возбужденные, чему-то усмехающиеся глаза. — Знали бы они, с кем я сижу сейчас! Хорошо. Я все понимаю, я все расскажу вам. Я — Сольцбург. Я — из обрусевших немцев Прибалтики. Боже мой! Я все расскажу вам! — Тут он спохватился. — Но это ничего не даст! Они следят за каждым моим шагом. Моя семья в заложниках. Даже если бы я мог помочь вам, это закончилось бы смертью и для меня, и для моей семьи. Рассудите! Мне все равно — либо вы убьете меня, либо они. Но вы убьете только меня, жена и дети останутся живыми. Какой же мне смысл помогать вам?
— Вы искренни, — сказал я. — И это уже хорошо.
— Что стоит моя искренность? — Он был на грани истерики. — Кому она нужна?
— Она нужна нам.
Батюк-Сольцбург перебил меня с нервным смехом:
— Вам? А мне? Мне-то — что от этого?
— Вам она тоже нужна, — сказал я. — В ответ на вашу искренность мы гарантируем вам жизнь, И гарантируем сделать все возможное для спасения вашей семьи. Как вы уже могли убедиться, возможности у нас немалые. Так что не надо недооценивать искренность.
— Чем я могу быть полезен вам? Я же ровным счетом ничего не могу. Гауптман тут же сообразит, что произошло.
— Не будем торопиться, — предложил я. — Расскажите подробно, как, когда и где вы познакомились с Гауптманом.
Батюк-Сольцбург долго молчал, потом вздохнул, сказал:
— Вся жизнь насмарку. Хорошо. Слушайте. Я был учителем в школе. Жил, как все. Женился. У меня дочь и сын. Никогда я не чувствовал никакого голоса крови. Но… но вот стало известно, что Германия завоевала пол-Европы, и… волей-неволей… знаете, появились мысли о могуществе немцев… всякий бред. Когда началась война, я… ну, впрочем, я обещал быть искренним… так вот — я решил дождаться немцев. Мне было интересно — какие же они, мои соплеменники. И, прошу, поверьте мне, разочаровался я в них сразу. Мясники, убийцы… Но было поздно. Надо было жить, кормить семью. Как немец, я пользовался определенными преимуществами. Мне даже повезло — я получил место преподавателя географии в специальной школе. Сперва я не понял — в какой, потом разобрался. Это была школа абвера, где обучались шпионы, диверсанты. Только… я, честное слово, ничем не способствовал им. Я просто преподавал географию России. Ни о чем не хотел задумываться. Но вот однажды меня вызвал гауптман… Он приказал мне сменить документы и быстрее отправиться в детский дом. Он сказал мне, что семья моя будет находиться под его опекой. Вы знаете, что это означает. Больше я не видел семьи. Пока он разговаривал со мной, жену и детей куда-то увезли. Я должен был выявить связь детского дома с партизанами. Гауптман хотел выйти на вас через детский дом. Вот, собственно, и все.
Нет, это было далеко не все. От Истинного мы знали и другое — после выхода на партизан детский дом должны были уничтожить. Из дальнейшей беседы с Сольцбургом мы выяснили, что Розен верен своим принципам — как и в случае с Савченко, он никому не передоверял своих агентов. Контактировал с ними при помощи тайников, давал им пароли для непосредственной связи в экстренных случаях. Так, Сольцбург при крайней необходимости мог отправить к Розену человека с паролем: «Учителю требуются инструкции».
В этой операции мы должны были решить две задачи — спасти детей и… Но о второй — позже. Что
