Необратимость - Владимир Николаевич Моргунов

— Конечно.

— Так что же ты здесь сидишь?

— Она работу через час заканчивает. Неудобно как-то отрывать. Она официанткой сейчас работает.

— Нехилая карьера, — Рындин кисло ухмыльнулся. — Ладно, действуй…

Эксперт галантно пропустил в двери Аверину и вошел в кабинет.

— Походка у тебя гарцующе-танцующая, — отметил Рындин. — С добычей, значит?

— С добычей. Факир не был пьян, и фокус удался. Уйма «пальчиков» и потожировых. Несколько волосков на подголовнике. И четкие отпечатки обуви на полу.

* * *

Светлана Рыбина оказалась натуральной блондинкой. Девушка выглядела красивее, чем на ее фотографиях в социальной сети.

— Козел он, этот Ермаков, — характеристика исчерпывающая. — Я две недели назад уволилась.

Они с Авериной сидели под тентом на летней веранде, пустующей сейчас.

Мелкий дождик орошал мраморные плиты.

— И вы начальству не жаловались на него? — чтобы задать правильный вопрос, надо знать часть ответа на него. Аверина знала.

— А что толку? Верютин, генеральный директор — такой же козел. Кто для него я и кто — Ермаков?

— Светлана, а вы кому-нибудь еще рассказывали о приставаниях Ермакова, кроме коллег?

Рыбина насторожилась.

«Конечно, рассказывала».

— Светлана, будет лучше, если об этом первой узнаю я. Дмитрий Воронов знал об этом?

Социальные сети — все равно, что огромные окна без занавесок в доме. Все напоказ. У Рыбиной в графе «семейное положение» написано «в отношениях с Дмитрием Вороновым».

— Знал, — настроение Рыбиной испортилось еще больше. — Он даже поговорить с Ермаковым по-мужски собирался.

— Но не собрался, вы его отговорили, — быстро подсказала Аверина.

— Да, отговорила.

«Правильно сделала. Дмитрий Воронов тощевато выглядит по сравнению с упитанным и заматеревшим Ермаковым. А вот с ружьецом-«вертикалкой» фото в сеть зачем-то тоже выложил».

* * *

…Старший лейтенант Кряжев сам себя называл «расстригой». Все остальные в отделе, за исключением Рындина, называли его «ссыльным». Одна Аверина знала истинную причину, по которой Валерий Кряжев очутился в Приозерске, да еще в другом ведомстве. Но она не обольщалась относительно того, что «расколоть», разговорить замкнутого, мрачного айтишника помогли бы исключительно ее профессиональные навыки.

Кряжев, как поняла Аверина, сам был неплохим психологом и довольно быстро успел ее изучить.

Недели две назад, оставшись наедине с Кряжевым, она решилась, спросила — «в лоб».

— Валер, можно тебя кое о чем спросить? Но на этот вопрос можешь не отвечать.

Кряжев хмыкнул.

— А спрашивать ты меня, конечно, будешь о том, какая причина того, почему я оказался «ссыльным».

— Ну, в общем-то, о причине догадаться несложно. Не пришелся ко двору.

— И я должен тебе рассказать все, как на духу? Ты же психолог. Могла бы как-нибудь поизящней расколоть.

Аверина изобразила улыбку Джоконды.

— Напоить и затащить тебя в постель? Это будет явно форсированное развитие отношений.

Кряжев притворно тяжко вздохнул.

— Умеешь ты заронить зерно надежды в душу. Ладно… Сидел в министерстве, в столице. В департаменте информационных технологий, связи и защиты информации.

Она об этом знала, но изобразила удивление.

— Ого, неужели в министерстве?

— А то! На полковничьей должности, между прочим. Мне внеочередное звание майора вот-вот должны были присвоить.

— И что же с тобой случилось?

Кряжев посмотрел на нее в упор.

— Жену на измене застукал. И видео с ее сексуальными упражнениями в интернет выложил. Эта дура не заметила скрытых видеокамер в квартире. А уж про то, что они могут снимать в полной темноте, вообще понятия не имела.

Вот тут Аверина изумилась по-настоящему. Хотя вообще-то и раньше подозревала, что женоненавистнические высказывания Кряжева имеют какую-то причину. Симпатичный, умный парень. Раньше она считала, что его мизогиния есть следствие детской психологической травмы. И теперь скорее огорчилась, чем устыдилась — надо же, сделала такое непрофессиональное предположение.

— Ва-алер, да ты что?! И тебя за видео… шалостей твоей жены уволили и в звании понизили?

Кряжев рассмеялся своим коротким резким смешком.

— Ну, это мне она женой приходилась, а генерал-лейтенанту из министерства — дочерью. Хорошо быть дочерью генерал-лейтенанта.

Она пропустила мимо ушей шпильку в свой адрес.

— Так это тесть тебя в ссылку отправил?

— Он, конечно. Только он понижение в звании и ссылку поизящней организовал. Во всяком случае, сам так думал, что у него это очень ловко получилось. А на самом деле — примитивнейшая подстава.

— Жалеешь? — за такой вопрос преподаватель по психологии поставил бы ей «двойку». «На автомате» спросила. Опять глупость сморозила.

Кряжев пожал плечами.

— О чем жалеть? Работа здесь тоже интересная. А все эти столичные штучки-дрючки — я на них не очень-то и падок.

Она почувствовала в его тоне что-то вроде ложной бравады.

«Не бойся, Валера Кряжев, я никому не выдам твою тайну. Хотя Евгений Палыч наверняка ее тоже знает»…

… Аверина вошла в кабинет и остановилась у двери.

Сидящий за компьютером Кряжев обернулся.

Аверина растянула губы в комической улыбке.

— Экая ты шалунья. Выбираешь время, когда в этом закутке нет никого, кроме меня. К чему бы это?

— Это, Валера, продолжение трогательной и прекрасной дружбы, — теперь улыбка Авериной выглядела обольстительной.

— Тебе что-то надо от меня. Проследуй легкой поступью, садись и излагай.

Аверина прошла к столу Кряжева, придвинула стул от соседнего стола, уселась.

— Валер, а ты можешь определить местоположение телефона, с которого вчера звонили…

— … на телефон Ермакова?

— Да.

Кряжев изобразил вселенскую скорбь на лице.

— Всего-то? Я думал, ты попросишь у меня взломать систему защиты ООО «Сигма».

— Так сможешь?

— Уже, — вздохнул Кряжев. — Я всегда иду до конца.

Он пощелкал клавишами, повернул монитор так, чтобы изображение могла видеть Аверина.

Карта города. Дома, улицы.

— Звонок был сделан в двадцать сорок восемь вот отсюда.

Кряжев указал пальцем на красную точку на мониторе.

— Улица Октябрьская, дом восемь и дом десять. Звонок пошел, когда говоривший находился здесь. Продолжительность связи, по данным оператора, две минуты восемь секунд. За это время говоривший дошел до дома четырнадцать, потом связь выключил. Точнее, телефон вообще отключил.

— Сделай-ка карту помельче.

— Хочешь определить расстояние отсюда до пустыря за микрорайоном Конево? Легко.

Микрорайон получил свое имя по названию улицы Конева, из домов этой улицы он и состоял. Причем, дома располагались довольно хаотично. Номера домам присваивались в зависимости от времени застройки. Поэтому рядом с домом номер тридцать стоял дом номер шестьдесят.

— Минут двадцать ходьбы мерным шагом пехотинца, коим двигался один литературный герой, — сообщил Кряжев.

— Найди улицу Куприна…

— … дом номер двадцать два, — подхватил Кряжев.

Дом двадцать два принадлежит Ермакову. Принадлежал. Теперь принадлежит его вдове.

— Дом Ермакова.

— Неинтересно с тобой, ты все знаешь, — притворно вздохнула Аверина.

— Ты сама в это не веришь.

— В то, что ты все знаешь?