Необратимость - Владимир Николаевич Моргунов

Может быть, удастся сократить время разговора до минимума. Или вообще избежать разговора. Нет, надо было сразу послать ее на три буквы.

Но бывшая благоверная — точнее, неблаговерная — не из тех, кто пасует перед какими-либо преградами. Женщина-таран. Женщина-стихийное бедствие.

— Ты говорил вчера с Юлей по скайпу?

— Говорил. Или я не могу говорить с моей дочерью?

— Она сказала, что приезжает через два дня.

— Чего бы ей не приехать?

— Она сказала, что останется здесь.

Рындин с тоской посмотрел на стену кабинета.

— Юля взрослая девочка, — «как же я ее выносил столько лет?»

— Девятнадцать лет — это, по-твоему, взрослая?

— Когда мы поженились, мне было двадцать два года, а тебе двадцать три.

— И мы оба уже закончили учебу!

— Она может закончить учебу здесь.

— Здесь?! Так это ты ее подговорил?

— С какого это перепуга я стану ее подговаривать?

— Ты не хочешь, чтобы она стала успешной…

Рындин резко нажал на смартфон.

Стук в дверь, как ни странно, не вызвал новую волну раздражения у Рындина. Совсем даже наоборот.

— Да, Ксюша, заходи. Что ты там скребешься?

— Товарищ подполковник…

— Ксюша… Я же просил!

— Извините, Евгений Павлович. Я с «Сигмы» только что…

«Он был титулярный советник, она — генеральская дочь».

Ксения Васильевна Аверина, генеральская дочь, двадцать шесть лет, не замужем.

«Он робко в любви объяснился, она прогнала его прочь».

Наверняка же объяснялись в любви такой красавице, и были некоторые рангом повыше титулярного советника. Почему прогнала? А может быть, и не прогоняла. Может быть, робели парни — не по нам такая краса-девица да еще дочь такого папы. Впрочем, про отца могли и не знать. Приозерск хоть и не большой город, но и не деревня.

— Да ты проходи, Ксюша, садись.

Ободряюще приглашение прозвучало — не робей, мол.

Аверина села — не на краешек стула, конечно. Да и смущения никакого у нее не наблюдалось. И на Рындина посмотрела с каким-то непонятным даже вызовом. Или ему так показалось?

— Что там у тебя с психологическим портретом убиенного?

— Неприглядный портрет получается. Если несколькими грубыми мазками: нахрапист, лжив, брутален. По отношению к женщинам ведет себя, как самец в стаде обезьян.

«Выстрел в пах и выстрел в грудь».

— Можно про отношения с женщинами подробней?

Вместо ответа Аверина выложила на стол свой смартфон.

Зазвучал незнакомый женский голос.

— «Света секретаршей работала. Уволилась. Ее Ермаков доставал постоянно, даже лапал при всех. Однажды она после работы задержалась, так он ее изнасиловать пытался. Хорошо, уборщица зашла…»

Аверина выключила воспроизведение записи.

— Да, это серьезный мотив для мести, — Рындин потер подбородок. — Чей голос только что звучал?

— Лилии Митрофановой, сотрудницы бухгалтерии. Только я дала ей слово, что не буду записывать нашу беседу.

— И правильно сделала. Надо будет про эту Свету узнать…

— Уже. Место проживания, место новой работы, номер телефона.

— Ксения Васильевна! Что же ты с таким интеллектом и такой хваткой сыскаря потратила целых три года своей молодой жизни на прозябание в отделе кадров?

— Больше не брали меня никуда, — подыграла Аверина мастерски, даже взгляд вперила в стол.

… Год назад Рындин здорово влип. Проводилось служебное расследование, дело могло закончиться, в лучшем случае, объявлением неполного служебного соответствия.

Начальник Рындина Иваньков, конечно, поспешил прикрыть свою рыхлую задницу — ничего о незаконных действиях начальника следственного отдела не знал, Рындин самоуправничал.

Помощь пришла неожиданно — и от кого!

Рындин сидел на кухне своей — уже холостяцкой — квартиры в компании кошки Моники и пил виски. Звонок в дверь вывел его из состояния раздумья на тему «кончена ли жизнь в сорок один».

— Моника, кто бы это мог быть?

Кошка тревожно смотрела в сторону входной двери.

— Ты думаешь, открывать не стоит?

Моника зябко поежилась. В переводе на язык человеческих телодвижений это, наверное, означало пожимание плечами.

Звонок повторился.

— Ладно, я только посмотрю.

Рындин на цыпочках подошел к двери, осторожно выглянул в дверной глазок и прибалдел. Генерал-лейтенант юстиции Аверин, начальник следственного управления области собственной персоной. Не в форменной одежде, но Рындину почему-то померещились погоны с двумя большими звездами.

Замки открылись буквально в долю секунды. Рындин распахнул дверь, отскочил в сторону.

— Гостей принимаешь? — Рындин энергично кивнул головой и только тут заметил пластиковый пакет в руках генерала.

Аверин прошел на кухню вслед за хозяином, оценил красоту и шерстистость Моники и одобрил выбор напитка. И тут же вытащил из пакета бутылку «Chivas Regal» — точно такая же стояла на столе.

— Хоть и название похоже на «чибис рыгал», но очень вкусное пойло! — генерал поставил бутылку на стол.

Рындин взял Монику на руки, освобождая стул для гостя.

«И затеялся смутный, чудной разговор».

Отхлебнув виски, Аверин удовлетворенно причмокнул и выдал:

— Я с твоим отцом, Пал Петровичем, царствие ему небесное, не один год проработал. Правильный был мужик, толковый. Да ты и сам не ноль без палочки. В органах ты уже сколько лет?

— Считая стаж практиканта — двадцать.

— А почему не полковник до сих пор?

— Воспитан плохо, — хмыкнул Рындин.

— Конечно, избиваешь помощников депутатов.

— Не всех, только совершивших изнасилование.

— Ты на этого помощника депутата забей, как выражается нынешняя молодежь. И забудь о нем. Я во всем разобрался. И отдел твой я решил усилить еще одной штатной единицей.

— Какой же? — осторожно поинтересовался Рындин. «А я разве кого-нибудь об этом просил?» — это прозвучало бы по меньшей мере невежливо.

— Будет у тебя теперь в подчинении психолог.

— Психолог?

— Ну да. Есть такая наука — криминальная психология. Не слышал разве о такой?

— Даже наблюдал ее применение, — Рындин долил виски в стакан генерала. — Я ведь в Штатах две недели пробыл — вроде как опытом обменивался.

— Ну, и?..

— Так ведь у них на все силовые структуры намного больше средств выделяется, чем у нас.

— Со средствами-то всякий дурак может работать, — Аверин хитро прищурился. — А в наших условиях сможет работать только умный. Так, нет?

— Так. А психолог-то кто?

— А ты почему спрашиваешь?

— Интересно просто.

— Психолог — старший лейтенант Аверина Ксения Васильевна.

Рындин сделал над собой нечеловеческое усилие, чтобы не поперхнуться виски.

— Дочь моя, — Аверин внимательно наблюдал за Рындиным. — Лучше тебя начальника для нее найти трудно. Так что я нагло пользуюсь своим служебным положением. Не пожалеешь. Девица зело умная и старательная — это я не как отец, как профессионал говорю…

… Да, Рындин ни разу не пожалел о том, что в его отделе появилась Ксения.

— И номер телефона Рыбиной даже добыла? Могу спорить, что ты