Необратимость - Владимир Николаевич Моргунов
— Сведения откуда — про улицу, про время, когда был сделан звонок, и про ружье?
— Кряжев накопал.
— Ну, Кряжев не может ошибаться.
Авериной послышалась ирония в его голосе.
— Кряжев не может ошибаться, — с нажимом в голосе произнесла она.
— Ладно, проверим алиби этого Воронова. Но это мы сделаем завтра. Сейчас пора по домам.
«Сейчас я взгляну в его глаза. Не выдать себя! Дура! Так и будешь не выдавать еще лет десять — или сколько там тебе еще осталось до начала увядания?»
— Что-то ты усталой сегодня выглядишь.
— Я?
«Ага. Усталость, значит, так выглядит. Чурбан слепой».
— Ладно, утро вечера мудреней. Давай-ка домой собираться.
«Домой так домой. Что бы такое придумать? А тут и придумывать нечего!»
— Евгений Павлович, вы извините, но…
— Но что?
— Вы не могли бы меня до дома подбросить. У меня машина в ремонте, а…
«Решилась, молодец. А «малышка» моя и в самом деле в ремонте. Сейчас откажет!»
— Конечно, подброшу. По пути ведь.
«Не совсем по пути. Это что-то да значит… А ничего это не значит. Не будешь же ты каждый день просить его об этом».
* * *
Аверина вышла из автомобиля и направилась к подъезду.
Что-то заставило Рындина оглянуться, когда он отъехал от подъезда десятка на два метров.
Не что-то — кто-то.
Трое парней.
Интуиция тебя никогда не подводила, Рындин. Парни высадились из припаркованного — наполовину на тротуаре — автомобиля, который Рындин объехал с полминуты назад. Поэтому Аверина вынуждена была пройти несколько лишних метров, обходя этот автомобиль. Синий BMW с тонированными стеклами почему-то вызвал у Рындина острое чувство тревоги. Как выяснилось, не зря.
Теперь двое парней, схватив Аверину под руки, тащили ее к BMW. Третий шел следом, схватив ее за воротник плаща и толкая вперед.
Рындин резко затормозил и выскочил на тротуар.
Молодец, Ксюха, с тобой не так-то легко справиться. Вон как врезала одному из подонков по голени острым каблучком.
— Эй, ребята!
Какие там ребята — мрази.
Рындин бежал, на ходу оценивая ситуацию. Стоявший ближе всего к нему, тот, что держал Аверину за воротник — примерно метр восемьдесят, вес, как минимум, девяносто. Не очень спортивный. Он обернулся на окрик, выбросил бьющую руку навстречу Рындину.
Круговой блок левой. Бац! Боковой удар правой в челюсть внутренней стороной ладони — и подонок свалился на тротуар.
Его товарищи сразу бросили Аверину, один из них сунул руку в карман куртки. Сокрушительный удар ногой в пах согнул его пополам. Удар локтем по голове отправил страдальца в нокаут.
Третий оценил ситуацию адекватно — нырнул в BMW. Попытался нырнуть — удар дверцей по ноге помешал ему сделать это. Рындин схватил беглеца за воротник куртки — хватка мастера спорта по самбо не ослабела, хотя тащить мешок с дерьмом весом в пять пудов было делом не легким. Рындин с вытаскиванием справился, тут же захватил шею скулящего человекоподобного существа другой рукой. Резко дернул его голову вниз — навстречу колену, поднятому синхронно с рывком. Хруст — нос наверняка сломан.
Три куля на асфальте. Ошарашенная Аверина, прижавшаяся к стене. Пейзаж после битвы.
Рындин вытащил из кармана плаща мобильный телефон.
Дежурный автомобиль ППС прибыл не скоро — минут пять прошло. За это время трое двуногих зверей пришли в себя и попытались: угрожать, воспользоваться мобильными телефонами, проникнуть в BMW, снова извлечь из кармана оружие, оказавшееся травматическим пистолетом.
Чуть раньше патрульной машины на месте событий появился генерал Аверин.
Борзоватый начальник патруля, старший лейтенант полиции, сразу присмирел, увидев удостоверения Рындина и Аверина.
Зато неожиданно осмелели двуногие животные. Выглядели они жалко — желвак на челюсти одного, распухший нос, синяки под глазами и затрудненное дыхание другого заставляли подозревать переломы. Второй, со сломанным носом, еще и прихрамывал. Только третий не имел видимых повреждений. Но удары в пах и по голове наверняка могли привести к неприятным последствиям. Однако их наглость привела в восторг привыкшего ко всему Рындина и заставила задохнуться от возмущения Аверину.
— Эта девушка сама согласилась пойти с нами, — заявил наглец, которого Рындин несколько минут назад отправил в нокаут ударом локтя по голове.
— Я?! Сама согласилась?! Да ты!.. — Рындин перехватил Аверину, рванувшуюся к наглецу.
— А чего тут особенного? Я несколько раз видел вас. Видел, как вы садились в крутые тачки.
— Я следователь следственного управления, урод!
— Ну и что? Я же не говорю, что эскорт — ваше основное занятие.
— Лейтенант! — рявкнул Аверин на старшего лейтенанта. — Пакуйте этих ублюдков и запишите показания потерпевшей. Или вам статьи УПК напоминать надо?
После того, как патрульные уехали, Аверин пригласил Рындина к себе:
— На пару минут всего.
Зайдя в квартиру, Аверин сразу устроил допрос дочери:
— У этого хмыря есть хоть какие-то основания утверждать, что ты к кому-то садилась в машину?
— Конечно, есть! — взвилась Ксения. — Вот сегодня я села в автомобиль Евгения Павловича.
— Ты не кипятись! — проворчал Аверин. — Разберемся, что за подонки на тебя напали. Но для начала надо знать, не перешла ли ты кому-то дорогу и не давала ли ты кому-то повод для такого с тобой обращения.
— Да кто я такая, чтобы дорогу кому-то переходить? Должность и звание — более чем скромные. А повод?.. У меня нет знакомых ни среди мажоров, ни среди бандитов.
— Не темни! Евгений Павлович из-за тебя может пострадать — вон как он этих клоунов изуродовал. Запросто вменят превышение пределов необходимой обороны.
— Не вменят, — особой уверенности в голосе Рындина не чувствовалось. — Депутатов и юристов среди них точно нет.
Не давала ли я кому-то повод для такого со мной обращения?
Пожалуй, повод был. Мы отмечали день рождения подруги. Верка, именинница, пригласила нас к себе домой. Нас — это меня и Валю. Вместе грызли гранит науки. Теперь у Верки муж — едва ли не самый богатый адвокат в городе, и сама она в адвокатской конторе супруга работает. Мы с Валей по сравнению с Веркой можем считать себя неудачницами. Валя юристом в одной фирмочке подвизается, на ее заработок, хотя и наполовину «серый», тоже особо не разгуляешься. А уж про меня и говорить нечего.
Честно говоря, мне к Верке идти не хотелось.
Мы с ней по разные стороны баррикад — громко, конечно, звучит, но так оно и есть. Кого только ее благоверный не «отмазывал». Многим его упырям-клиентам сейчас бы на строгом режиме срок отбывать, а они на
