Весло Харона - Дмитрий Александрович Алейников
Она все рассчитала правильно. Едва начав фразу-катализатор, Хильда уже попала в точку.
Ольга вскинула голову — блеснула покатившаяся по щеке слеза.
— Да, я раскаиваюсь! — выкрикнула она. — Раскаиваюсь, что не убила эту сволочь!
И снова опустила лицо.
Ну вот. Все идет, как и задумала Хильда. Она почти достигла цели. Еще одно маленькое усилие, и девушка расскажет все сама. Не такой уж крепкий орешек, как могло показаться. Так, легкий этюд, чтобы поддержать форму. Еще чуть-чуть — и, что называется, ларчик просто открывался.
— Чем же тебе не угодил этот юноша? — Хильда спокойно и уверенно доламывала замок «ларчика». — Наверное, безответная любовь? Ты ему строишь глазки, а он гуляет с другой…
— Безответная любовь? — Ольга снова посмотрела на врача. На сей раз она не плакала, в глазах ее была ненависть. — Да, вы правы. Безответная. Только не просто безответная. Хотите знать, что он сделал? Хотите?!
Хильде не пришлось даже кивать, чтобы на нее низвергся водопад существительных, прилагательных, глаголов и междометий. Она молча слушала, выбирая из этих наполовину бессвязных выкриков те фразы, которые, складываясь между собой, воссоздавали картину происшествия глазами этой девушки.
Картина нимало не походила на ту, что старательно рисовали следователи со слов потерпевшего и свидетелей. И, что самое интересное, в повествовании обвиняемой отсутствовали те логические прорехи и нестыковки, которыми изобиловали, на взгляд Хильды, материалы дела. А дело, похоже, было намного грязнее, чем представлялось поначалу. Когда Ольга выговорилась наконец и зарыдала, закрыв лицо руками, Хильда уже отделила для себя ложь от правды и приняла решение, как действовать дальше.
Она написала заключение. Нет, она не покривила душой ни на йоту, чтобы облегчить участь девушки. Ольга Климова была признана вменяемой и дееспособной. Но заключение не ограничилось только медицинским аспектом. Хильда изложила свои соображения по делу, рекомендуя суду более тщательно сопоставить факты. Это отнюдь не было жестом отчаяния борца за справедливость. Хильда действовала из других соображений: последовательно провоцировала конфликт, считая, что уже засиделась в стенах института и ее давно ждут европейские пациенты. Ее уже неоднократно предупреждали о неприятностях, на которые она нарывается, грозили выговорами и переводами. Так что Хильда просто продолжала набирать штрафные очки. Увольнение по «несоответствию» открывало ей границу, так как трудно было сделать «невыездным» человека, не имевшего отношения к тайнам и не представлявшего ценности для отечественной науки. Да и времена менялись.
Амбулаторное обследование должна проводить комиссия, но так уж повелось в последний год, что два профессора, вместе с молодым психиатром входящие в ее состав, вполне доверяли коллеге и предпочитали проводить время не в каменных мешках кабинетов, а на дачах. Хильда не сомневалась, что остальные «мертвые души» комиссии подпишут заключение даже не читая.
В общем, Хильда в очередной раз грубо «сфолила» и отпустила девушку. Вернее, сдала ее сопровождавшим сотрудникам милиции.
А через два дня появился Кирьянов.
Не интересовавшаяся политикой Хильда была удивлена тем, какую головокружительную карьеру успел сделать этот человек, превратившийся из серенького «секретчика» в народного депутата, председателя какого-то там комитета и владельца новенького «линкольна».
— Здравствуйте, Хильда Арвидасовна. — Он появился на пороге кабинетика, который Хильда делила еще с двумя врачами, — улыбающийся, словно бывший одноклассник, решивший сделать сюрприз.
— Здравствуйте, Алексей Владимирович, — в тон ему ответила Хильда, не ответив, однако, улыбкой.
— Здравствуйте, — переступая порог, обратился Кирьянов к остальным и тут же словно бы спохватился: — Хильда Арвидасовна, а вы уже чай пили?
Хильда поняла намек, но не могла отказать себе в удовольствии съязвить:
— А мы чай прямо здесь пьем.
На мгновение губы Кирьянова сжались и лицо приняло обычное — жесткое — выражение, но щеки тут же снова разъехались к ушам.
— Тогда позвольте предложить стаканчик компота с булочкой. Очень у вас в кафетерии замечательный компот и особенно булочка.
— Компот — это серьезно. — Хильда поднялась, мельком взглянув на часы.
Разговаривали они в машине. В новеньком «линкольне» Кирьянова. Алексей Владимирович не стал тратить время на общие фразы и вопросы о здоровье, а сразу перешел к делу:
— Я прочитал ваше, с позволения сказать, эссе по делу Климовой. Интересная работа, профессиональная и творческая.
— Что, произвела впечатление?
— Да, признаться, впечатляет. Меня.
— А судью?
— А до судьи эти вдохновенные строки не дошли. Я их изъял.
— Вот как?
— Да. Я, видите ли, давно уже собираю ваши опусы в большую папку. Довольно толстая уже получается папка…
— Собираетесь издать под своим именем?
— Упаси бог. Издавать что-либо под своим именем я не собираюсь. Мне, если честно, было бы даже спокойнее, если бы ваши творения остались неопубликованными, тем более что многие дела, к которым вы приложили руку, имеют отношение и ко мне.
— То есть?
— То есть: что есть — то есть. — Кирьянов вскинул руки. — Да нет, что вы! Я не трогал Климову. Эта женщина не в моем вкусе, тем паче я не люблю брать что-то силой. Просто случай произошел у меня в квартире. В мое, правда, отсутствие, но очень не хочется все это объяснять в ходе слушания.
— Ах вот оно что… Проще было найти стрелочницу?
— Ну, тоже мне, понимаешь, Анна Маслова!
— Анной была Каренина, а Маслова, к сожалению, Катя.
— Тем более. Тем более что Толстого я не люблю со школьной скамьи. Лев Николаевич, кажется?
— Лев Николаевич, — кивнула Хильда. — А я, судя по всему, попала в точку? Кем же, если не секрет, приходятся вам бедные потерпевшие?
— Попали, Хильда Арвидасовна. В самую точку. — Вздохнув, Кирьянов включил кондиционер. — А насчет потерпевших… Самое забавное и обидное, что это случайные люди, вероломно воспользовавшиеся моим гостеприимством…
— Немаленькая, должно быть, квартирка у вас, Алексей Владимирович, если вы даже понятия не имеете, что в ней происходит.
Кирьянов пропустил шпильку мимо ушей и вернулся к прежней теме:
— Если бы вы только знали, с какой педантичностью вы в эту точку попадаете каждый раз! — Он повернулся к собеседнице. — Ей-богу, даже жутко становится, как человек играючи читает твои мысли! Вы и с чертежами оказались правы, и когда…
— А вы ведь не знали, кто их взял? — перебила его Хильда.
Кирьянов усмехнулся.
— Да-а, Хильда Арвидасовна, в проницательности вам не откажешь, — покачал он головой — Признаюсь, не знал. Но выяснилось, что вы были правы…
— Как же это выяснилось?
— А вы любопытны. — Кирьянов опять покачал головой. — Но, если хотите, я скажу вам правду. Это выяснилось при помощи телефонного справочника. Вернее, двух справочников.
— В смысле?
— Ага, есть для
