Весло Харона - Дмитрий Александрович Алейников
— И?..
— И били до тех пор, пока он на этот вопрос не ответил.
— Вопрос, я так понимаю, был до безобразия прост. Что-то вроде «где чертежи?».
— Снова в точку.
Несколько минут они сидели молча. Первой нарушила молчание Хильда:
— Зачем вы мне все это рассказываете? Что вам нужно?
— Ваша помощь.
— То есть?
— Ваша помощь в подобных ситуациях. Анализ, заключения, если возможно — прогнозы. Работы очень много, а специалистов почти нет. А вы, Хильда Арвидасовна, очень хороший специалист. Для вашего, извините за бестактность, возраста, вы просто гений.
— Короче, вы предлагаете мне отправлять людей на стул?
— Какой стул? Ах, вы про это…. Нет, отчего же. Есть дела и поинтереснее. Видите ли, в кругах, где я предлагаю вам работать, справочниками уже не лупят. Это большая игра, здесь речь идет о национальных интересах…
— У нас разные национальные интересы, — жестко перебила его Хильда.
Кирьянов вскинул было удивленно брови, но вспомнил, с кем говорит, и решил не ломать комедию.
— Да, это я зря приплел. Но ведь у вас появится реальный шанс побороться за справедливость…
— Это вы приплели тем более зря.
— Но как же ваши обращения к судьям? Разве вы не борец за справедливость?
— Отнюдь.
— Ну хорошо. — Кирьянов хлопнул себя по коленям. — Тогда давайте начистоту. Я предлагаю вам работать с нами. Это хорошо оплачиваемая работа для профессионала вашего уровня. Вам придется только по специальности…
— Спасибо, я поняла. Мне это не подходит. — Собираясь выйти, Хильда взялась за ручку дверцы, но та не поддалась под нажимом.
— Не торопитесь, Хильда Арвидасовна, — сделав вид, что не заметил этого движения, продолжал Кирьянов. — Я еще не расписал всех прелестей моего предложения и минусов вашего отказа.
— Вы мне угрожаете?
— Ни капельки. Я взываю к вашему бесценному разуму. Я предлагаю вам контракт, скажу откровенно, на неопределенный срок. Думаю, не более двух-трех лет. За это время, я гарантирую, вы станете состоятельным человеком. По-настоящему состоятельным. Даже по западным меркам. По истечении срока контракта вы сможете уехать в любую страну, по вашему выбору. Можете сменить имя — я решу этот вопрос. Вы не будете скомпрометированы, ибо получите псевдоним и вам не придется встречаться с заказчиками, а клиентам мы можем представлять вас кем угодно: для них вы останетесь темной лошадкой.
— Похоже, вы уже все продумали и все за меня решили?
— Так и есть. Тем более что у вас нет выхода. Мы не можем позволить такому кадру остаться вне игры. Вами могут заинтересоваться другие структуры, а — как знать? — они могут прийтись вам по душе.
— То есть меня тоже ждет стул?
— Даже не стул, а, скорее, безымянная могила. — Кирьянов сочувственно развел руками.
— Вот как?
— Да. И не надо смотреть на меня как на изверга. Вы не знаете всех правил игры, которую затеяли. Без моего вмешательства вы бы давно уже прозябали в каком-нибудь провинциальном «ящике», без шансов уволиться иначе чем по возрасту или состоянию здоровья. Тем более вам не удалось бы выехать в Европу.
— Я смотрю, вы тоже хорошо информированы.
— Ну а чего бы мы стоили, если бы не знали слабых мест… м-м… интересующих нас людей?
— Какие же еще слабые места за мной числятся?
— Хильда Арвидасовна, что вы дуетесь, как дитя! Мы ведь с вами умные люди. Я предлагаю вам золотой ключик. Берите! Тем более обещаю вам, что бить по головам ваших пациентов не будут, так что совесть ваша останется чистой, как горный хрусталь, а будущее станет не туманно, а довольно определенно…
— Хватит метать бисер. Я уже поняла, что с живой вы с меня не слезете. Дайте подумать.
Москва, сентябрь 1998
Насоныч со свитой из крепких парней приехал спустя несколько минут после ухода Сергея. Судя по всему, детектив поглядывал на часы не просто так. По виду приехавших было очевидно, что они ожидали какого-то сюрприза. Скорее всего, они переполошились из-за того, что смолкли их микрофоны. А может быть, на даче существовала какая-то система сигнализации, сообщавшая о появлении непрошеного гостя.
Пока крепкие ребята шарили по дому, Насоныч отправился к девушкам.
— Как успехи? — поинтересовался он, здороваясь и всем своим видом демонстрируя беззаботность.
— Нормально, — отрапортовала Валя.
— Наставник ваш ушел в магазин? — Насоныч фальшиво улыбнулся.
— Наверное. — Валя пожала плечами.
— А вы чем время убиваете? — Он перехватил многозначительный взгляд спустившегося со второго этажа телохранителя и удовлетворенно кивнул.
— А мы играем в игрушки, — улыбнулась Ольга.
— Хорошее дело. — Насоныч качнулся на каблуках и повернулся к Вале: — Нам нужно поговорить.
Валя пожала плечами: мол, не вижу препятствий.
— Поднимемся наверх?
— Пойдемте. — Валя опять пожала плечами, и подруги направились к лестнице.
Насоныч замялся:
— Оля, а мы не могли бы поговорить с Валентиной наедине?
— Но мы ведь… — Ольгу насторожил этот вопрос. Сергей пророчил им разную судьбу, схожую лишь печальным финалом, и то, что их уже пытаются разъединить, сильно ей не понравилось. С другой стороны, видимых причин ходить всюду за ручку у подруг не было.
— Это ведь не секрет от Ольги? — поддержала ее Валя.
— Ну, наверное, нет, — нехотя согласился Насоныч. — Тем более что на этом наши контакты не заканчиваются… — Он выразительно посмотрел на Ольгу.
Втроем они поднялись в комнату на втором этаже, где на столе стоял открытый ноутбук, с самым невинным видом демонстрирующий интерфейс какой-то игры.
Насоныч с усмешкой взглянул на эту идиллическую картину, подошел к столу и, закрыв программу, выключил компьютер.
— Я говорил вчера с Вадимом, — начал он, глядя на угасающую заставку. — Он считает, что вы уже готовы.
Валя и Ольга переглянулись. Во взглядах обеих промелькнул отсвет испуга. Но если для Вали это было привычное, несмотря на необычность ситуации, предстартовое волнение, то Ольга думала о предостережении Сергея.
— Кроме того, — Насоныч тяжело вздохнул, словно собирался зачитать некролог о кончине генерального секретаря, — ситуация резко изменилась. Нам нужно торопиться.
— Когда? — Голос Вали прозвучал твердо.
— Скоро. Совсем скоро. Я скажу об этом завтра.
— А план, — Валя развела руками, — оружие?..
— Завтра. Все завтра. Я, собственно, заехал только спросить, не передумали ли вы.
— Я? — Валю вопрос удивил. — Нет!
Москва, октябрь 1998
Борис переводил взгляд с одного листка на другой, словно надеясь найти ошибку. Один листок был факсом из солнечной Италии на итальянском языке, а второй
