Все равно мы все сдохнем. Игра Писателя - Анастасия Борзенко
Она с большим интересом разглядывала девочку — такая хорошенькая и такие пышные бантики…
— А почему у тебя банты синие? — спросила она.
Маша рассмеялась и погладила белый бант Майи.
— А у братика галстук такого же цвета, и мама всегда нам что-то одинаковое покупает, так что…
— Маша, у тебя уже появилась подруга? — Подошла красивая женщина со светлыми волосами и погладила дочь по голове, — как тебя зовут?
— Майя Хрусталева!
— Какое красивое имя!
— Пчелка Майя! — рассмеялась Маша, но Майе это не понравилось.
— И вовсе я не пчелка, — она сжала губы и покачала головой, нет, такая подруга, которая будет обзываться и дразниться, ей не нужна.
— Прости, пожалуйста, я правда не хотела… — Маша выглядела такой искренней, что Майя сдалась.
— Ладно, все так шутят, но мне не нравится, никогда не называй меня так больше…
Мама Маши рассмеялась, она с большим интересом смотрела на девочек, такие смешные эти дети…
— А где твой братик? — Майя завертелась в разные стороны, ей не терпелось познакомиться с братиком Маши.
Мама Маши побледнела и ее губы скривились от нервной усмешки, словно она увидела перед собой призрака…
— Кто, прости?
— Маша сказала, что у ее братика галстук такого же цвета, как ее бантики. И…
— Нет, — затряслась женщина, — Нет. Она напутала, наверное, что-то придумала опять, она такая фантазерка, — произнесла женщина и взяла Машу за руку, — Пойдем, я тебе колготы подтяну.
— Мне не надо, — воспротивилась Маша и старалась отмахнуться от рук мамы, но женщина крепко захватила ее ручку своей.
— Надо, — отрезала женщина и потащила дочь за собой.
Майя пожала плечами. Ее мама тоже слышала разговор и удивленно провожала взглядом Машу и ее маму.
— У них такое горе случилось летом, — вздохнула одна из женщин. — Они близнецы были, все время вместе, а потом… — она вздрогнула, — Мы об этом не говорим, но… Не здесь, ни при детях.
Майя все слышала и ей стало страшно, почему нельзя говорить при детях? В эту секунду Маша вернулась, ее щеки были красными, словно она плакала.
— Я пошутила про братика дурацкой шуткой, — пояснила она Майе и взяла за руку.
— Ладно, — понимающе кивнула Майя, — Ничего страшного. Правда, не переживай так.
— Так мы все еще подруги?
— Конечно, — улыбнулась Майя.
— Вместе навсегда! — прошептала Маша и крепко сжала ее ручку в своей.
— Да, — прошептала в ответ Майя, и еще тише добавила: — А почему твоя мама не хочет, чтобы ты о нем рассказала?
— Это не она не хочет, это он не хочет, — серьезно сжала губы Маша, — но ты моя лучшая подруга и тебе я все расскажу… Все расскажу, Майя.
Майя вздрогнула… Маша… Почему в мыслях всегда Маша и сколько всего она забыла. Этот дом… Мама Маши… Братик Маши…
Майя потянулась в карман куртки и вытащила фотографию белокурого мальчика с голубыми глазами, как две капли воды похожего на Машу.
Портнов протянул руку. Когда он увидел снимок, его лицо стало бледным, и он замотал в разные стороны головой.
Майя внимательно посмотрела ему прямо в глаза. Они были красными и уставшими, лицо впало и было такого несвежего вида, что она затряслась.
— Что с ним случилось? — тихо спросила она.
— Думай дальше, Майя. Думай, Майя.
Майя нервно затряслась, что происходит… И почему она должна думать, и о чем думать… Но мысли потекли ровным потоком, она действительно вспомнила… Взгляд этого странного следователя словно уводил ее в глубину сознания и освещал путь в далекое прошлое…
Восемнадцать лет назад
Маша сидела на полу класса и плакала. Она не пошла на урок физкультуры и пока остальные дети прыгали в спортзале, сказала, что посидит в классе, у нее сильно болит голова. Учительница разрешила и пошла в соседний кабинет поболтать с коллегой.
Майя убежала с урока, чтобы проведать Машу, как застала ее в таком виде. Она бросилась ее утешать.
— Ты чего плачешь — спросила она, — Ты расстроилась из-за того толстого мальчика, да?
Майя тоже злилась на этих взрослых мальчишек, которые его постоянно обижали.
Маша покачала головой.
— Братик мой с этим мальчиком дружил… — Маша разрыдалась еще сильнее, — И однажды братик хотел ему помочь, а он ответил «все равно мы все сдохнем», но с ними ничего не случилось, они так и продолжают его обижать, понимаешь? Они не сдохли!
— Это плохие слова, Маша, очень плохие… Он просто разозлился на них, — пыталась успокоить ее Майя.
— Нет, это ты не понимаешь, — Маша вскочила и топнула ногой, — Братик обязательно накажет их всех! Всех накажет!
Резкий телефонный звонок заставил Майю вздрогнуть и отвлек от мыслей.
— Да, где она? — спросил Портнов, — Жива? Хорошо, сейчас буду.
Он отключил мобильный и внимательно посмотрел на Майю. Девушка сжалась.
— Нашли его новую жертву? — прошептала она.
Портнов усмехнулся и откусил кусочек ногтя.
— Нет, нет. Больше жертв не будет, Майя, по дороге я расскажу тебе, что следует делать дальше. Но сначала мы закончим наш разговор, Майя.
Майя едва сдержала стон, наконец ее увезут из этого страшного места…
Все идет из детства, все есть душевная травма. Все есть последствия воздействия на неокрепшую детскую психику. Об этом говорят, но никто с этим ничего не делает…
Вчерашние дети становятся взрослыми и поступают со своими детьми точно так, как поступали с ними, даже если уверены, что не так… Они выходят из строя и их некому чинить, потому что дорогостоящие врачи и психотерапевты не дают правильного лечения…
Поэтому они высасывают из своих детей чистую энергию и само утверждаются за их счет. Они не становятся прежними со своими взрослыми стрессами, усталостями, болезнями, после каждого поступка, связанного с ребенком и наполненного бессильным гневом, неаккуратными словами следует латка на душе и становится легче.
А к старости все взрослые превращаются в искалеченных стариков, которые осознают, как много лишнего сказали и сделали, но они пожинают плоды. И получают не стакан воды на смертном одре, а то, что заслужили. Лицемерие и лживую любовь, потому что в глубине души их ненавидят за то, что не смогли в свое время справиться. За то, что так часто выходили из строя…
Папа не может починить маму, мама не может починить папу, потому что заняты самими собой, в большей степени. И ребенок получает сполна… Он носит обиды и злость, пока они не сдохнут и
