Консьерж - Эбби Корсон
На этом мы собирались закончить сегодняшнюю главу, но у меня есть для вас небольшая новость. Хелен на кухне готовит сосиски с пюре. Мы собираемся провести вечер, просматривая страницы, которые она уже переписала. У нее есть ко мне несколько вопросов – хочет уточнить, что я имел в виду в некоторых местах. Пока я ее ждал, включил шестичасовые новости. Я не всегда так делаю. Обычно по вечерам я читаю книгу или разгадываю кроссворды, но не было смысла приниматься за головоломку только для того, чтобы Хелен меня прервала. Итак, вот какие новости. После рассказа о королевской семье и растущих ценах на бензин ведущая объявила о том, что, возможно, нужно будет включить в книгу. Я записал то, что она сказала, чтобы Хелен вставила это в текст.
Скоро в мировой прокат выйдет документальный фильм о Йоркширских долинах, который покажут на нескольких стриминговых платформах. Ключевое место в картине займет отель «Лаванда», известный как «Кавенгрин». В фильм также войдут эксклюзивные интервью с некоторыми сотрудниками и гостями, находившимися в отеле во время убийства Бруно Таттерсона, случившегося в начале этого года. Документальный фильм будет создан при поддержке Дэйва Клизи, генерального менеджера компании «Сапфайрз групп», которая приобрела отель незадолго до убийства. Также в фильме примут участие местная журналистка Паула Макдэвидсон и бывший консьерж отеля Гектор Харроу. [Имя опущено редактором] призналась в преступлении через четыре дня после убийства, и сегодня было объявлено, что она предстанет перед судом четвертого числа следующего месяца.
Просто смешно. Американцы прекрасно знают, что я не буду сниматься в их документальном фильме. Меня никто не убедит. О чем я действительно хочу подумать, так это о дате судебного разбирательства, до которого осталось меньше трех недель. Надо поторопиться с нашей историей. Я хочу записать бо́льшую часть на диктофон до начала процесса, потому что со всей суетой, которая вскоре наступит, мне будет некогда заниматься книгой. Я намерен каждый день приходить в зал суда, даже когда не выступаю в качестве свидетеля. Я еще не рассказывал об этом? Что ж, да, мне предстоит давать показания, что неудивительно. Из суда мне прислали официальное письмо; в нем говорилось, что по закону я обязан выступить в качестве свидетеля обвинения – дата будет подтверждена позднее. Хотя теперь ее сообщили в новостях. Меня не особо интересуют выступления прочих свидетелей, но я хочу своими глазами увидеть, как убийцу Бруно накажут за то, что она совершила – по отношению к жертве, ко мне и к остальным причастным.
Хелен только что принесла сосиски с картофельным пюре, так что на сегодня я заканчиваю. В середине тарелки с картофельным пюре стоит зажженная свеча. Это что-то новенькое. А еще я только что заметил подарок, зажатый у Хелен под мышкой, и хитрую улыбку на ее лице. Обычно я не из тех, кто отмечает дни рождения, и семьдесят четыре, конечно, не такая уж важная дата, но приятно, что она вспомнила. И знайте, что мой день рождения завтра и я намерен провести этот день так, как провожу каждый год: в одиночестве, думая об отце.
Тук-тук-тук!
Глава 21
На день рождения Хелен подарила мне книгу. Она знает, что я предпочитаю в основном детективы, и опасалась, что купит произведение, которое я уже читал, так что эта книга почти сплошь состоит из картинок или, если точнее, фотографий. Она называется «Вокруг Австралии» – это коллекция очаровательных снимков, сделанных фотографами со всего света. Вещь, которую человек выбирает в подарок, многое говорит о нем и еще больше свидетельствует о том, что он думает о вас. Хотя я не совсем понимаю, почему Хелен подарила мне такой альбом, тем не менее я это ценю. В разделе «Благодарности» ей выражают признательность как ответственному редактору, так что, должно быть, она приложила руку к созданию книги. Не думаю, что когда-либо упоминал о желании посетить Австралию. Хелен известно, что я предпочитаю оставаться в радиусе двух часов полета от Великобритании, не дальше. Это исключает такие места, как Австралия, – чтобы добраться до нее, я слышал, требуются сутки. Не понимаю, как у людей тромбы не образовываются на таких дальних рейсах. И уверен, что стоимость перелета просто зашкаливает. И это даже в эконом-классе. А брать места в бизнесе, на мой взгляд, показуха, даже если бы я мог себе это позволить.
Природа в книге выглядит очень красиво, но такие пейзажи не для меня. Предпочитаю холмы и озера, а Австралия – это сплошные пляжи, да порой тут и там клочки пыльной красной земли. Разве что Тасмания мне по душе, но я бы не отправился так далеко, чтобы увидеть место, похожее на Озерный край. Кстати, я вспомнил, что Хелен посещала Австралию несколько лет назад, вскоре после похорон Джози. Всех мест, где она побывала, и не перечислишь. Штампов у нее в паспорте как сельдей в бочке. Постоянно моталась по командировкам в поисках новых авторов и всего такого прочего. Всегда одна, насколько я знаю. Не осмеливаюсь спросить, ездила ли она со своим бывшим. Только не после того вечера. Я не записал этого на диктофон, но я расспросил ее об отношениях – понимаю, это щекотливая тема, – и она весьма резко отреагировала на мой вопрос, поддерживает ли она с ним связь, гаркнув: «Да ни за что!»
Прости, Хелен, но ты правда мне чуть голову не оторвала. Но я не обидчивый, так что не волнуйся. Похоже, он обошелся с тобой по-свински. Больше не буду о нем спрашивать, мне все и с первого раза понятно. Может, ты и книгу об Австралии мне подарила, потому что подумываешь туда вернуться и тонко намекаешь, что и мне стоит отправиться туда, чтобы тебя навестить.
Хелен всегда говорит, что хотела бы в скором времени переехать за границу.
Не уезжай так далеко, Хелен! Даже если я заработаю на книге пару медяков, лететь сутки до Австралии я не собираюсь. Вот куда-нибудь поближе к нашим местам – и я примчусь без колебаний.
Возможно, вы помните, как я вчера говорил, что всегда провожу день рождения в одиночестве, думая об отце.
Тук-тук-тук!
Ничего не могу поделать. Он навсегда испортил для меня этот день. Все из-за плохих воспоминаний и навязчивых мыслей. Именно в тот день, когда мне исполнилось восемь лет, он впервые меня выпорол, словно теперь стало можно. Не думайте, что он устраивал мне разнос на каждые именины, словно это ритуал какой-то, нет. Но он действительно умудрялся испортить каждый праздник. Он не считал, что надо дарить подарки. Мама обычно прятала за изголовьем кровати маленькие сюрпризы, завернутые в фольгу или бумагу для выпечки. Когда отец отлучался за газетой или за спиртным, мы с сестрой садились к ней на кровать и разворачивали их.
То были счастливые моменты. Она дарила чепуху – в обертке оказывалась луковица или кусочек мела, но ей нравилось видеть выражение моего лица, когда я наконец-то чувствовал нормальное отношение к себе. Как только отец возвращался домой, мы стремились поскорее все спрятать и убраться из родительской спальни.
Отец же старался изо всех сил, лишь бы ни слова мне не сказать: наверное, мой день рождения сильнее всего напоминал ему, что он не хотел детей. С сестрой он вел себя примерно так же, за исключением того, что, насколько я знаю, он не поднимал на нее руку. Иначе Джози наверняка рассказала бы все мне, а когда я вновь задал ей этот вопрос на смертном одре, она по-прежнему утверждала, что отец и пальцем ее не тронул.
Я же почти ничего не рассказал вам о Джози? Как я любил ее! В школе она училась намного лучше меня и принимала участие во всех внеклассных мероприятиях, в каких только могла. Подозреваю, в основном потому, что не хотела возвращаться домой. Когда мама умерла, она взяла на себя все домашние обязанности, но лишь только ей минуло шестнадцать, переехала
