Вся наша ложь - Эллен Вон Стейл
– И это весь твой выпускной проект? Несколько моих фотографий?
– Ну… Мне предстоит сделать еще кое-что. Фотографии будут частью более крупной композиции.
Она остановилась, чтобы завязать кремовый свитер вокруг талии и поправить серебряный крестик на шее. Тонкая цепочка еще сильнее подчеркивала изящную линию ее ключиц.
– Когда мы уже закончим? – простонала она.
Я вздохнула.
– Марлоу…
– Ладно.
Она выпрямилась и встряхнула плечами.
– Сделай вид, что идешь мне навстречу, – предложила я, махнув свободной рукой.
Марлоу прошла несколько шагов, затем помотала головой.
– Что не так?
Ветер снова разметал ее волосы по лицу. Когда порыв стих, я увидела, что она выглядит непривычно… грустной. Потерянной, совсем как в ту ночь, когда мы ее нашли.
– Я не хочу, чтобы ты… – прошептала она.
– Что? – нетерпеливо переспросила я.
Ее глаза казались неправдоподобно большими, а губы были сжаты.
Я опустила камеру и заговорила мягче.
– Марлоу… Это же я, Айла. Помнишь?
Она кивнула, будто очнувшись, и встряхнула руками.
– Я постараюсь закончить побыстрее. Хорошо?
Марлоу отошла от меня, а затем оглянулась через плечо. Она смеялась в объектив. Ее полная ярко-розовая верхняя губа загибалась вверх почти к самому кончику носа. Марлоу словно преобразилась в какую-то другую себя. Еще одна Марлоу, которая любила камеру.
– Мне покрутиться? – Она опустила руки и повернулась вокруг своей оси.
Даже маленький грязный объектив старой камеры не мог скрыть изящество в каждом ее движении.
– Конечно, – сказала я. – Давай.
Внезапно она встала прямо, широко расставив ноги и глядя в объектив. Затем закрыла лицо ладонью, так что глаз оказался между указательным и средним пальцами.
– Что скажешь? Сойдет для «Вог»? – пошутила она.
Я сделала несколько снимков.
– Айла?
– Не останавливайся.
Через несколько дней я наконец добралась до темной комнаты, чтобы проявить отснятую пленку. Погруженная в раствор жемчужно-белая фотобумага мерцала в красном свете. Я осторожно двигала ее туда-сюда, пока она наконец не всплыла на поверхность, словно утопленник из морских глубин.
На бумаге проступило изображение Марлоу.
Сначала рот, затем глаза. Не помню, сколько времени я глядела на снимок, прежде чем вынуть его щипцами и закрепить на веревке.
Тогда я еще не знала (а может, и знала), что этой фотографии суждено изменить все.
Глава 28
2005
Я ловила ртом снежинки, и те капельками оседали на языке. Волосы припорошило белым кружевом. Я поправила желтую вязаную шапку и тряхнула головой.
– Марлоу, из-за тебя мы снова опоздаем! – крикнул Оливер, облокотившись на открытую пассажирскую дверцу.
– Ты ведь знаешь, она не спустится, пока не будет готова. Зачем каждый раз кричать?
– Потому что мне это нравится. – Он пожал плечами, будто растолковывал очевидные истины.
Я потянулась включить обогрев; пришлось с усилием выкрутить ручку вправо – одна из особенностей старого джипа, доставшегося мне, когда папа купил новую машину. И хотя мне уже исполнилось восемнадцать, уломать его получилось не сразу.
– Береги ее, Айла. Старушка прилично побегала, но еще на ходу.
Он с гордостью и волнением передал мне ключи. В его голосе прозвучала нотка грусти. Не знаю, оттого ли, что он успел привязаться к джипу, или потому что я стала взрослой.
– Марлоу! – запрокинув голову, крикнул Оливер и одарил меня нахальной улыбкой. Я закатила глаза.
Наконец парадная дверь распахнулась. На пороге возникла Марлоу – статная, длинноногая, в светло-серых кожаных сапогах выше колен и мягком белом берете. На ее щеках играл румянец, волнистые локоны ниспадали на грудь.
– Оливер, ты мелкий засранец, – сказала она, захлопывая за собой дверцу.
– Твой мелкий засранец. – Оливер пригнулся, чтобы сесть в джип.
– Почему он едет на переднем сиденье? – простонала Марлоу.
Я залезла внутрь, чтобы согреться, и в зеркало заднего вида заметила идущего к нам Сойера. Не уверена, что узнала бы его в толпе. Он шел твердым, целеустремленным шагом. Короткая стрижка делала его старше. Он больше не был застенчивым маленьким мальчиком или угрюмым подростком. Его плечи раздались и окрепли (часть лета он проработал на кукурузном поле у приятеля Ады). На его лице я заметила новое для меня выражение уверенности, сосредоточенности.
– Двигайся, кот в сапогах, – сказал Сойер, подталкивая Марлоу.
– Будешь издеваться над моими сапогами? – Она пересела ближе к Оливеру.
– Мне бы и в голову не пришло над тобой издеваться, Марлоу. – Сойер опустил рюкзак на пол.
Марлоу игриво ткнула его локтем.
Я выровняла зеркало и развернула джип.
* * *
Когда мы подъехали к школе, я заметила в зеркале, как Марлоу поправляет берет и взбивает волосы. Она уже тогда умела эффектно появиться на публике. Старшая школа далась Марлоу еще легче. Она стала предметом обожания как мужской, так и женской половины учащихся. Это была ее стихия. Она будто ступала по воде, в то время как остальные барахтались внизу: одни – ближе к поверхности, другие – вот-вот рискуя уйти на дно. Самодовольная водяная нимфа, не ведающая того, что творится внизу.
На уроке изобразительного искусства мистер Бахар жестом подозвал меня к своему столу. Он нравился мне как учитель тем, что не навязывал свое мнение и не контролировал каждый наш шаг. Предпочитал наблюдать за процессом творчества со стороны, не особо вмешиваясь. На его занятиях главная роль была отведена ученикам, а не учителю.
– Айла, я очень впечатлен твоей последней работой в прошлом семестре.
– Правда? Это всего лишь кучка фотографий, – поспешила отмахнуться я.
– Не всего лишь, Айла. – Он пригладил усы. – Композиция выше всяких похвал. Сопоставление объекта в детстве с настоящим поражает… даже производит слегка жутковатое впечатление.
– Всего-навсего несколько фотографий моей сестры. Спасибо, но…
– Я отправил твою работу на региональный художественный конкурс среди старших школ Среднего Запада. Каждой школе разрешено представить только одну работу. Надеюсь, ты не против. Крайний срок пришелся на зимние каникулы, и я не смог с тобой связаться. Если тебе это неприятно, могу отозвать ее от твоего имени. Но твоя работа, Айла… по-настоящему цепляет.
Я уставилась на темные волоски над его губой. Они двигались вверх-вниз, пока он говорил.
– Айла?..
– Вы уверены?
– Прости, я не…
– Вы могли выбрать другую работу. У нас в классе много талантливых ребят. Вы правда считаете, что моя…
– Я в этом не сомневаюсь. У тебя острый глаз, дорогая.
Он был так добр, так искренен в своей вере. Я не могла ее разрушить.
– Тогда ладно, – кивнула я. – Все в порядке.
– Восхитительно.
Мистер Бахар часто использовал в разговоре подобные словечки, от которых у тебя
