Искатель, 2001 №8 - Андрей Сергеевич Шаров
Обнаженное тело лежало на алюминиевом столе.
В студенческие годы Новиков подрабатывал поваром в столовой. Там у мясника был точно такой же стол. Только на нем обрабатывались туши животных, здесь — люди.
Грудная клетка и живот были рассечены скальпелем. Внутренние органы уже удалены.
— Хочешь посмотреть, что стало с его сердцем? — ехидно спросил Дробышев, зная, что Новиков не выносит зрелищ подобного рода.
— Да ну тебя.
— Нет, ты посмотри. — Из жестяного ящичка, где лежало что-то скользкое и бесформенное, Дробышев выудил сердце. — Поток крови буквально разорвал его изнутри. В его сосудах адреналина было больше, чем самой крови.
— А можно предположить такое: он смотрел завораживающий фильм, и в самый напряженный момент его что-то испугало. Ну, стук в дверь или вой автомобильной сигнализации во дворе? Сердце и не выдержало…
— Наверное, подобное и произошло. Иначе я не могу объяснить его смерть.
Новиков вернулся в свой кабинет, чувствуя тошноту, подкатившую к горлу. За время своей многолетней работы он насмотрелся всякого, но так и не смог привыкнуть к исковерканным человеческим телам.
В общем, дело ясное, можно его сдавать в архив. Такими смертями должны заниматься врачи, а не следователи.
На другой день, не успел Новиков войти в свой кабинет, как на столе зазвонил телефон. Звонил его начальник.
— Знаешь, что случилось?
— Что?
— Открылись новые факты. Ты разговаривал с женой покойного?
— Да.
— Сегодня на похороны приехали их родственники и нашли ее мертвой. Выезжай немедленно.
Дробышев и фотограф уже были на месте.
Перед входной дверью стоял участковый. Он узнал Новикова и молча кивнул на дверь, приглашая войти.
Переступив порог комнаты, Новиков в замешательстве остановился. У него возникло чувство, будто он уже видел представившуюся ему картину. В медицине, кажется, это называется «дежа вю».
Женщина сидела в кресле перед включенным телевизором. В ее выпученных от ужаса глазах прыгали тени от экрана. Рот раскрыт в безмолвном крике. Ноги поджаты под кресло.
Дробышев был серьезен.
— Ничего не понимаю. — Он заглянул ей в глаза, и его слегка передернуло. — И без хирургического ножа могу сказать, что сердце этой женщины разорвано так же, как у ее мужа.
— Умерла от страха? — спросил Новиков.
— Мне кажется, что именно так дело и обстоит.
Что же могло так напугать этих людей? Новиков обвел взглядом комнату. Обычный набор мебели для семей со средним достатком. Сервант, письменный стол, кресла, шкаф, телевизор на тумбочке, рядом видеомагнитофон.
Стоп! Видеомагнитофон! Новиков нажал на клавишу и вынул видеокассету. Как он и ожидал, на ребре была приклеена бумажка со знакомым названием «Оддор».
Дробышев, поняв ход его мыслей, отрицательно покачал головой.
— Не может какой-то фильм напугать человека до смерти.
— Я тоже так думаю. Но кассета объединяет обе смерти…
— Ну ладно, давай я ее посмотрю. В моем кабинете есть видеоплеер.
Дробышев взял кассету.
Весь день Новикова не покидало тревожное чувство. Словно он хотел сделать что-то важное, но забыл, что именно.
Не давала ему покоя эта кассета. Несколько раз он брал телефонную трубку, но клал обратно. Под конец рабочего дня он не выдержал и позвонил Дробышеву. Долгое время никто не отвечал, и Новиков решил уже нажать на рычаг, когда раздался щелчок.
— Алло?
— Это Новиков. Ты посмотрел кассету?
— Да все времени не было. Но сейчас я, кажется, освободился и посмотрю, что на ней.
— Ну давай. — Новиков несколько секунд молчал и вдруг неожиданно для себя сказал: — Будь осторожен.
— Что?
— Нет, ничего. Я позвоню попозже.
Новиков положил трубку. Почему-то после этого разговора ему стало еще хуже. Он возился с бумагами, поминутно поглядывая на часы.
Через полчаса он вновь набрал номер Дробышева. Гудки следовали один за другим. На пятнадцатом он бросил трубку и, не закрыв двери, выскочил в коридор.
Новиков, как и все люди, часто вставал перед выбором: идти на встречу или не идти, ударить этого человека или договориться с ним мирно. Иногда выбор ничего не значил. Иногда от выбора зависела жизнь.
Как и в данном случае.
Кассета вновь была у него в руках.
«Оддор». Слово откуда-то из мифологии. Только что оно значит, Новиков не мог вспомнить. Если оно вообще что-то означало.
В здании было совершенно тихо. Все уже разошлись по домам. Здесь находилось всего четыре человека. Двое охранников внизу, на проходной, Новиков и Дробышев. Мертвый Дробышев.
Когда он ворвался в кабинет, фильм уже кончился, возможно, за несколько секунд до его появления, потому что пленка еще шла, но была пустая, и телевизор, кроме помех, ничего не показывал.
Новиков отмотал пленку на начало. Он отвернулся к окну, но смотрел не на то, что происходило на улице, а на свое отражение.
Он делал выбор.
Подумалось: надо позвонить своему начальнику и в морг, чтобы Дробышева забрали, но не сдвинулся с места.
Выбор был сделан.
Новиков вставил кассету в видеоплейер. Взял пульт дистанционного управления и, не отрывая взгляда от окна, нажал кнопку «PLAY».
Прошло несколько минут, но из телевизора не доносилось ни звука. Абсолютная тишина. Слышалось лишь мерное скрипение пленки в видеоплейере да тихое гудение работающего телевизора.
Может, фильм без звука?
Новиков провел ладонью по вспотевшему лбу.
В стекле он никак не мог рассмотреть отражение своего лица. Вместо него серая размытая тень.
Дольше тянуть не имело смысла.
Он повернулся…
Игорь АЛЬМЕЧИТОВ
ЛАБИРИНТ
Карманы были привычно пусты. Сырой ветер все так же дул в лицо, цепляясь за волосы, уже основательно отросшие. Денег на стрижку не было. Впрочем, и прикрывать голову ему никогда не нравилось. Он любил ветер. Нравилось приходить домой основательно промерзшим, чтобы не оставалось ни мыслей, ни желаний. Уже с закрытыми глазами чистить зубы и залезать под одеяло со смутной надеждой на следующий день.
Центр города был так же сер, как и обычно зимой. Все же что-то иногда радовало. Люди, пожалуй, ожидание новой встречи, улыбки, может быть, — тоже неплохо. И город, и страна выкачивали все силы. Хотелось куда-то отсюда, но точного места в воображении не возникало.
Попытки заработать, как всегда, были бесплодными. Усталость, когда еще нет и тридцати. Приходилось заставлять себя каждый новый день вставать, умываться и надеяться на что-то. Давно приходили мысли заработать прилично один раз, просто убив кого-нибудь, кто того стоит. Принципы, если и существовали когда-то, сейчас оставались
