Рыцари и ангелы - Майя Яворская

– Фактически да. Для него я – вожак. Вожак не боится и ведет себя спокойно. Это для него пример. Со временем станет меньше бояться.

– Или не станет.

– Возможно. Но это уже его проблема.

– Садистка! – брат ехидно подмигнул. – Я всегда говорил, женщины с желтыми глазами…

– Они у меня ореховые, – Кира заняла воинственную позу.

– Нет, желтые. Как у дворовой кошки. Зюзя, не спорь со мной. Я старше, мне виднее.

– Еще раз назовешь меня Зюзей, придушу! – тонкие Кирины пальчики хищно потянулись к шее брата. – Вообще не понимаю, как ты, Фофа, из всего Тургенева мог выкопать это дурацкое прозвище, да еще и переврать?

– А в чем дело? Откуда столько негатива? Посмотри на себя. Какая ты Кира? Ты же Зюзя чистой масти, – губы Кирилла растянулись в улыбке еще шире, такая реакция его всегда забавляла.

Подобные подколки были частью культурной программы во время сборищ на кухне. А сборища были постоянными, потому что кайф от них ловили все. Обычный формат – взять какую-нибудь абсурдную или туманную на первый взгляд историю, препарировать ее и найти логичное объяснение событиям. Это намного увлекательней, чем тупо упираться в телевизор. И неважно, касалось ли дело их общих знакомых, соседей или каких-то медийных личностей. Главное, найти повод размять мозги.

Но в этот день настроение Киры не располагало к острословию. Чтобы сменить тему, она нырнула в холодильник и достала несколько небольших стеклянных баночек с яркими этикетками. Поставив их на стол, бросила еще пачку мацы и столовые ножи. Кирилл взял одну из них и прочитал: «Паштет из мяса дикобраза», на второй было написано: «Паштет из мяса бобра с морковью». Остальные он и рассматривать не захотел.

– А из утиной или гусиной печенки не было? На худой конец, из индейки, – с грустью поинтересовался он.

– Закончились. Скажи спасибо, что не из опоссума.

– Кира, ну зачем этот гастрономический экстрим?! Сколько раз просил, купи просто пряники или вафли.

– Пряники и вафли, а также пастилу и шоколадные конфеты ты можешь поесть и дома. Это же так скучно и примитивно.

– Зато вкусно.

– Убогий, в общем, элемент, – процитировала Кира строчку из песни любимого барда.

– Вырываешь из контекста, – не согласился с таким определением Кирилл.

– Ну, ты понял, что я хотела сказать. Сколько раз тебе объяснять? Я пытаюсь расширить гастрономические горизонты, а не питаться этим постоянно. Неужели не интересно попробовать что-то новое? Посмотри на Кузьмича, сидит и уплетает молча. Налетай, а то тебе вообще ничего не останется.

Кузьмич действительно ел, как через себя бросал. Видимо, делал он это совершенно механически, потому что был занят увлекательнейшим занятием – изучал содержимое своих карманов. На стол один за другим легли – резец от штихеля, здоровенный ржавый саморез, маленький кусочек синей кожи, монетка какой-то неизвестной страны, половинка ракушки морского гребешка, оранжевая канцелярская резинка, дисконтная карта давно не существующего магазина, колпачок от шариковой ручки и сувенирный значок с надписью «Свердловск».

Кирилл взял пластинку мацы и с сомнением покрутил перед носом:

– А почему маца? И вообще, где ты ее взяла?

– Потому что хлеб закончился. А взяла в магазине.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем взяла?

– Потому что это удобно. Она не портится.

Брат тяжело вздохнул и намазал на тонкий слой сухого теста еще более тонкий слой паштета, а затем с опаской откусил крошечный кусочек. Распробовав бобрятину, он отложил угощение на блюдце и на всякий случай подальше отодвинул его от себя. После этого достал из пачки еще одну пластинку и стал грызть, с укором глядя на сестру и посыпая крошками все вокруг. Желаемый эффект был достигнут, и Кира от удовольствия потерла руки.

Брат правильно оценил перспективы. Оставаться голодным ему совсем не улыбалось. Поэтому решил ознакомиться с содержимым холодильника. Но набитые овощами и зеленью полки его ничуть не вдохновили. Он закрыл дверцу с горестным вздохом:

– Мда… Рацион юной буренки. Странно, что ты еще мычать не начала.

Сестра предпочла не комментировать данное замечание, но и глумиться до бесконечности ей совсем не хотелось. Поэтому из шкафчика была извлечена пачка овсяного печенья и торжественно вручена родственнику. Самойлов тут же простил сестре измывательства и даже послал воздушный поцелуй. После двух печенек внутренняя гармония была полностью восстановлена, и он еще раз внимательно взглянул на Кузьмича.

– Идеальный муж. Можно кормить хоть туалетной бумагой, он и не заметит, – негромко прокомментировал с улыбкой Кирилл.

Сестра нахмурилась и отрицательно покачала головой в знак того, что она не одобряет такие шуточки. Самойлов постоянно подтрунивал над приятелем по любому удобному поводу. К счастью, тот никогда не обижался. То ли с чувством юмора был полный порядок, то ли просто пропускал мимо ушей.

– Кузьмич, ты с нами? – обратилась Кира к гостю и пощелкала пальцами у него перед лицом, привлекая внимание.

Тот с легким недоумением рассматривал извлеченные богатства, беря предметы один за другим и крутя перед носом. Потом сгреб все в одну кучу и сунул обратно в карман. Только после этого он поднял голову.

– Да, – с некоторой запинкой ответил он.

– Выходи из сумрака, ты нам нужен.

– Зачем?

– Затем, что письма у тебя. А я изнываю от любопытства.

Кузьмич достал из другого кармана пачку пожелтевших писем, перевязанных светло-зеленой шелковой ленточкой, и положил на стол.

– Интересные письма ты нашел, – заметил он, задумчиво глядя на стопку.

– Не я, ребята из реставрационной мастерской, что бюро взяли восстанавливать, – поправил Кирилл. – Я же рассказывал. Купил старый комод, решил привести в порядок. Отдал знакомым реставраторам, а они где-то что-то нажали и открылась боковая панель. А за ней письма и серебряная цепочка от карманных часов.

– Это неважно. Важно то, что там кое-что действительно любопытное есть.

– Подожди минуточку, прежде чем начнешь рассказывать, – остановила Самойлова приятеля и обернулась к брату. – Ты нашел хозяина бюро? Мы письма ему возвращать вообще собираемся?

– Конечно! – возмутился тот.

– Что, конечно? Нашел или собираемся?

– Собираемся. Я уже и с владелицей антикварного магазина пообщался. Правда, она ушла в глухую несознанку. Типа «я координаты своих клиентов не даю». Прямо тайна вкладов, как в швейцарском банке. И еще зыркнула так, будто я у нее бумажник решил стянуть.

– Что за чушь? Ты же не собираешься ему какие-то претензии выдвигать. Ты письма хочешь вернуть.

– Я именно так и объяснял. Но на нее это не произвело впечатления. Единственное, чего я добился, так это обещания, что она сама поговорит с продавцом и даст ему мой номер телефона.

– Ну, хоть что-то. Будем ждать звонка, – удовлетворенно