Искатель, 2002 №1 - Сергей Кузнецов-Чернов
— Чего тогда скис?
Егор молчал.
— Ладно. Не хочешь говорить — молчи. Так честнее. Все равно, ты, Егор, молодец. Настоящий мужик. Держи, как договаривались.
На колени ему упал тугой параллелепипед в целлофановой упаковке. Так бы он сказал на уроке геометрии: параллелепипед. Плоский, почти осязаемо твердый. Весомый.
Егор молчал.
— Ты что, действительно ему бабки даешь? — запищал сзади Фрукт.
— Да. Он классно сделал свою работу.
— Да ты…
— Заткнись. — Голоса Чоп не повышал, интонации было достаточно, чтобы сзади заткнулись и, тяжело вздыхая, заворочались. — И запомни. Егор наш козырь. Главный. Да-да, Егор, не смущайся. Ты думал, я шучу, что ли? — Чоп чуть развернул голову. — А ты, Фрукт, еще раз возникнешь, доля твоя станет меньше, а его — больше. Все. Пошли, Егор, я тебя домой отвезу.
Они сели в «девяносто девятую», Фрукт за руль там, в угнанной, и две машины, мягко урча, шмыгнули вверх от Волги.
Из угла в угол по диагонали, из угла в угол вдоль стенки, лавируя между столом и диваном, креслом и шкафом, мерными быстрыми мелкими шагами узника-одиночки. Так мерил пространство своей комнаты Егор через четверть часа. Он захлебывался волной обиды. Никому не нужен. Ни родителям. Ни ей. Кому ей? Ольге. Оле. Нет. Даже имя произнести непросто. Даже про себя. Даже мысленно. А предки? Заняты своими делами, каждый — своим. Хоть бы спросили, где был? Почему явился так поздно? У других одноклассников скандалы по этому поводу, а с ним и не говорят. Здорово! Привет. Добрый вечер. Ужин на плите. Разогрей. Раньше подобная встреча его вполне устраивала, теперь же почему-то обидела. И было страшно немного. Придется еще угонять? Сколько? Сказать отцу? Чего ему бояться? А Ольга?
— Мам, — сказал Егор матери, работающей на компьютере. — Мам. Давай поедем куда-нибудь?
— Ты чего канючишь? — Мать непрерывно щелкала пальцами по клавишам. — На тебя вовсе не похоже.
— Давай съездим куда-нибудь, вместе, а? У меня же каникулы.
— У тебя каникулы, а у меня нет. Не мешай, Егор, у меня много работы.
Компьютер мурлыкал и посвистывал неприступно. Отец прокручивал кассеты с записями сложных утроб иномарок и был, понятно, чрезвычайно занят.
— Пап, — сказал Егор. — Па-па!
— Чего тебе? — не отрываясь от экрана, бросил отец.
— Ты слышишь меня, пап?
— Доллары нужны?
— Нет. Мне нужно, чтобы ты меня послушал.
— Я слушаю тебя.
— Па-па! — заорал Егор и встал перед отцом, загораживая экран.
Отец остановил изображение, недовольно спросил:
— Что с тобой, Егор?
— Давай съездим в Москву, а, пап? Вдвоем, к тетке Ире, на неделю. У меня же каникулы, а я тут околачиваюсь.
— Ты сам не поехал с классом.
— Да знаю я! Но сейчас-то можно сгонять? На машине!
— Нельзя. Езжай сам, на электричке. Бери деньги и дуй. В первый раз, что ли?
— Папа. — Егор подошел к отцу вплотную. — Я с вами хочу, понимаешь? С вами.
Взгляд отца стал жестким.
— Егор. Ты взрослый парень. Ты знаешь, чем я занимаюсь. У меня куча заказов, и клиенты ждать не будут. Кстати, в тот день, когда ты был на станции, угнали машину. Прямо с эстакады. Ты ничего не заметил?
Взгляд отца, не переставая быть жестким, сверлил глаза Егору.
— Нет, папа. Я ничего не видел.
— Вот и хорошо. Отойди и не мешай работать. Да, вот еще что, — вслед Егору добавил отец, когда тот уже входил в свою комнату. — Если тебе нечего делать, приходи работать на станцию. Буду платить. Сколько заработаешь. Хороший автослесарь сегодня дорого стоит.
— Хорошо, папа. Я подумаю. — Егор все еще стоял в дверях. — А машину нашли?
Отец опять остановил изображение, взглянул на Егора быстро, мельком, но очень остро и оценивая. Секунду длилось мгновение, но Егора обдало холодом.
— Нашли. — Отец отвернулся и пустил видик.
Егор вошел к себе съеженный. Уткнулся лицом в подушку, как и хотел там, в машине с Чопом и Фруктом. Он отдаст ей деньги и… И… И что?!
Притопал Алдан, посмотрел, подняв морду, на мальчика, словно говоря, кончай, старик, не распускай сопли, не стоит, мы же с тобой мужчины, а? Может, она и не стоит того, эта зеленоглазая девочка? Буль тяжело лег у дивана, и рука мальчика соскользнула вниз, пальцы нащупали уши, лоб, влажный нос собаки, почесали нежный подшерсток под нижней челюстью, и кисть безвольно повисла. Нет, Джой, врешь, все ты врешь, дружище. Она стоит того, только… Алдан ласково лизнул руку мальчика, сначала пальцы, потом костяшки и, извернувшись, нежно самую серединку ладошки.
Егор заплакал.
Утром он звонил в такую незнакомую, но такую страшную дверь. Звонил. Легко сказать. Егор подходил, поднимал руку к кнопке звонка и долго стоял, не понимая, что с ним происходит, не решаясь ни опустить руку, ни нажать на кнопку. Что с ним? Куда девалась его хваленая решительность? Он, запросто прыгавший с пятиметровой вышки бассейна, с восьми лет умеющий водить автомобиль почти стоя, потому что рост еще не позволял сидеть, плавающий если не как рыба, то уж как морж наверное, не опасающийся никаких разборок между подростками, он теперь стоит в нелепой позе с поднятой рукой, изучая узор гвоздевых шляпок на обивке ее (ее!) двери, и никак не может заставить себя преодолеть невидимый барьер. Внизу хлопнула дверь. Егор отпрянул назад и, нащупав в кармане плоский параллелепипед, бросился вперед, как на амбразуру дота. Откат оказался ему необходим, он уперся, чтобы не упасть вперед, пальцем в кнопку звонка. Вот только теперь он звонил. Дверь открыла Ольга. И ничуть не удивилась, увидев его. На лице обычная равнодушная маска.
— Здравствуй, — сказал Егор хриплым, самому себе не знакомым голосом.
— Привет, — ровно ответила Ольга. — А я уж думала, что ты меня бросил.
— С тобой все в порядке?
— Со мной?
— С тобой. — Егор ждал. Судорожно и зябко было внутри, нет, не то. Все внутренности тряслись, они просто ходили ходуном, оторвавшись от перегородок и стен. Егор ждал, судорожно ждал появления хотя бы намека на интерес в ее лице, в ее глазах, где-то, в чем-то, желания узнать, наконец, что же с ним произошло. Ведь его могли избить, его могли убить, сдать в милицию, да мало ли что могло с ним произойти!
Ольгино лицо излучало безмятежность и покой, лишь глаза мерцали сильнее обычного.
— Ты мне не звонила?
— Зачем?
Но ведь должна была она поинтересоваться, что с ним? Или
