Необратимость - Владимир Николаевич Моргунов
И выражения Мишки становились все более циничными, похабными.
Как-то раз мы шли с ним мимо кладбища. Из ворот вышла Ленка Глебова, моя одноклассница. Темное платье, черная косынка, покрасневшие от слез глаза.
— О! Глебова! — радостно заорал Ермаков. — Уже потрахалась?
— Идиот! — я врезал ему локтем под бок. — У нее же отец несколько дней назад умер!
— Так одно другому не мешает, — с вызовом ответил он.
Надо сказать, что Мишка Ермаков своими высказываниями и поступками не слишком-то выделялся из основной массы снежинских подростков и молодых людей.
Помнится, на танцах Шмыгин, старшеклассник-выпускник, лучший спортсмен нашей школы, глумился над девушкой с большим горбатым носом. Нос у бедненькой девушки давал несколько очков вперед носу Барбары Стрейзанд. О пластических операциях в нашем Снежинске мало кто слышал, да и работай та девушка всю жизнь, все равно ей на такую операцию денег не собрать бы.
— Ты на себя в зеркало смотрела? Чего ты сюда приперлась, уродина? — Шмыгин говорил это с непонятной злостью, словно девушка сделала ему что-то очень плохое.
Девушка огрызалась, материлась. Но что у нее в тот момент творилось на душе?
* * *
— Ничего утешительного сказать не могу, — эксперт разводил руками. — Из ружья Воронина стреляли давно, ствольный канал прочищен. Пороховые газы на руках искать бессмысленно — не из «макара» стреляли в Ермакова и не из ТТ.
— Ничего хорошего я, признаться, и не ожидал от этой версии, — Рындин пригладил волосы на затылке.
— Есть, правда, кое-что интересное, — эксперт словно очнулся.
— Что интересное?
— Дробь, которую трупорезы извлекли из тела, Не все дробинки, конечно, достали. Но…
— Но что? Клещами из тебя информацию надо вытаскивать?
— Так ведь это даже не то чтобы информация, — эксперт криво улыбнулся. — Соображения кое-какие. В общем, картечин мало, меньше двадцати. Шестнадцать извлечь удалось. А это два стандартных фабричных патрона к одной интересной штуковине.
— Какой? — Рындин уже терял терпение.
— В общем, мне надо еще кое-что изучить, сопоставить. Чуть позже скажу.
— Иди уж! — Рындин махнул рукой.
Едва эксперт-криминалист вышел, появилась Аверина.
— Разрешите, Евгений Павлович?
— Заходи, Ксюша. Какая-то новая информация появилась?
— Нет, скорее результат обработки информации. Не могли Вороновы — ни отец, ни сын — действовать по такой схеме.
— По какой?
— Звонить Ермакову с телефона с «левой» симкой в непосредственной близости от своего дома.
Рындин задумался.
— Наверное, не могли. Слишком уж они…
— Неизощренны, вы хотите сказать?
— Именно.
— А почему ты думаешь, что с этого телефона и именно с этого места Ермакову звонил именно его убийца?
— А кто еще? Ермаков, поговорив по телефону, сразу собрался и ушел из дома, так?
— Так. Это был последний телефонный разговор в жизни Ермакова.
— Ермаков совсем не знал Воронова-младшего, а про старшего, возможно, только слышал. Воронов-старший обращался в дорожную инспекцию, в прокуратуру. Те, кто его покрывал, могли Ермакову рассказать о Виталии Воронове. Но Ермаков с ним не встречался. То есть, не делал попытки встретиться. Почему?
— Ты хочешь сказать, что Ермаков опасался Виталия Воронова?
— Наверняка опасался. Ермаков наглец и, вполне возможно, психопат. Но инстинкт самосохранения у него не утрачен. Не мог он согласиться на встречу с Виталием Вороновым.
— Да, Ксения Васильевна, тут ты права. Тем более, в такое время и в таком месте. Но тогда кто?
— Тот, кому Ермаков доверял. Или, во всяком случае, тот, идя на встречу с которым, Ермаков не опасался за свою жизнь.
* * *
— Смотри, приличная кафешка, — Юля указала рукой на надпись «Вишенка» над входом.
— М-м… — Игорь покачал головой. — Ты давно в ней была?
— Честно говоря, ни разу. Ты не хочешь вести меня в кафе?
Вопрос, конечно, был задан в шутку, и тон Юли никакой другой трактовки не подразумевал.
Но Игорь почему-то смутился.
— Конечно, конечно! Нет во всем Приозерске кафе лучше «Вишенки».
Перед входом в кафе Игорь пропустил Юлю вперед, придержав дверь.
— Please, ma’am.
— Мисс, а не мэм!
Игорь шутливо вскинул голову к виску и прошел вслед за ней внутрь помещения.
Кафе было так себе, на «троечку» по пятибалльной системе.
А уж Юля ее чуть ли не на «двойку» оценила.
Столики накрыты синтетическими скатерками грязноватой расцветки. За столиками сидят парни и девушки, перед некоторыми бутылки вина, перед некоторыми графинчики с чем-то покрепче.
— Кофе выпьем? — Юля кивнула на барную стойку.
— Выпьем, — согласился Игорь.
Они пошли к стойке.
Навстречу им двигалась троица развеселых парней. Типаж — первый парень на раЁне. Возможно, первый, второй и третий. Или эта троица делила первое-третье места.
Шедшая впереди Игоря Юля остановилась и собиралась сесть на круглый табурет.
Один из парней вдруг шлепнул ее по ягодицам.
Троица одобрительно заржала.
Юля быстро повернулась и залепила наглецу смачную пощечину.
И в ответ едва не получила удар кулаком в лицо.
Едва — потому что бьющую руку перехватил Игорь.
Рывок вниз-влево, удар открытой ладонью правой по уху и щеке — первый-третий на раЁне распластался на полу и с полметра по полу проскользил.
Следующий первый-третий прыгнул на Игоря, попытался схватить его за плечи и получил удар головой по лицу. Схватился руками за разбитый нос, согнулся.
С последним из троицы Игорь расправился простой связкой приемов — блок левой и сокрушительный прямой правый в челюсть.
Парень раскинул руки в стороны, отлетел к ближайшему столику, ударился об него затылком и замер на полу.
— Неуютно здесь, — Игорь выглядел спокойным, только лицо его слегка побледнело.
— Неуютно, — согласилась Юля.
Она старалась изобразить улыбку, хотя ее колотила крупная дрожь.
— Ну, пошли отсюда, — Игорь крепко взял ее за руку и повел к выходу из кафе.
Посетители, официантки и бармен, широко раскрыв рты и глаза, провожали пару взглядами.
Препятствие на выходе возникло ниоткуда — два молодца, одинаковых с лица. С ряшек, точнее. Сытенькие ряшки, с двойными подбородками. Выше ряшек присутствовали форменные кепи, ниже — форма полицейских.
Хотя Юля шла впереди Игоря, полицейские ее не пропустили. Ножища, обутая в высокий шнурованный ботинок сорок третьего, как минимум, размера, уверенно попирала бетонный пол в паре сантиметров от острого носка сапожка Юли.
Игорь взял Юлю под локоток и отвел в сторону.
Стражи порядка величественно вплыли в зал.
Один из них повернул голову вправо и узрел пейзаж после битвы: один лежащий под столом, один сидящий полу и один размазывающий кровь по лицу.
Поворот головы еще на несколько градусов вправо — в ответ красноречивый кивок бармена на Игоря и Юлю.
— Разрешите пройти, — Юля улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок.
Жирное лицо полицейского мгновенно обрело отдаленные черты твердости.
