Нино и её призраки - Анна Теплицкая
— Невозможно с тобой в одной комнате спать, — сказала я. — Тебя там Вася вызывает. Времени двенадцатый час.
— Вот ей и скажи, — сонно пробурчал он и взял трубку. — Вась, что такое опять? Понял, понял.
Он стал ходить по комнате, чтобы я слышала, о чем они говорят, и не напрягалась. Когда он закончил, я спросила, что ей надо. «Контртеррористическая задача. По времени сбора и вылета. Обсуждали состав».
— Когда улетаете и на сколько?
— Сегодня. Дня на три, а там как получится.
Я хотела наброситься на него, оскорбляя самыми страшными словами, которые только могла придумать. Заявить ему, что так не поступают с женой и двумя детьми, что это не брак, а цирк, и что меня достало сидеть здесь в одиночестве, пока он ездит с Василисой по южным странам, якобы работая. Что лучше мне завести любовника, а то и двух. Но мне показалось, что я все это уже неоднократно говорила, поэтому я выдавила из себя:
— Просто охренеть можно.
Он по привычке молчал.
— Сумасшедший идиот, — спокойно сказала я. — Только придурки работают в таком режиме. Вася тоже поедет?
— Нет, теперь она руководит операцией из штаба.
Хотя бы так.
— Хорошо устроилась. А почему?
— Да у нее там семейные дела… да и беременна она.
Я искренне обрадовалась и даже переменила тон:
— Да ты что? Правда? Ты не говорил!
— А чего тут говорить, теперь на меня в два раза больше работы ляжет. А ты меня и так съешь всего.
— А кто вместо нее?
— Пока никого, но планируют.
— Кого?
— Бабу какую-то.
Мои глаза сузились в две щели.
— Никакой бабы чтобы у тебя не было. Один будешь работать, ясно?
Он засмеялся.
— Я Максу так и передам, что ты не разрешила.
— Да, так и передай. Лучше я ему сама позвоню.
— Нино, ну ты меня позоришь.
— Говори при мне тогда.
— Что сейчас?
— Сейчас.
Я не успокоилась, пока он не позвонил. Алексей Александрович уехал в двенадцать. Я легла спать в одиночестве. Комната погрузилась в темноту. Я думала, что будет, если мой муж погибнет при выполнении задания. Лежу я такая дома с бокальчиком вина, вдруг мне звонят. Я говорю: «Аллоу», а мне сообщают страшную новость. Я в шоке, я в печали; для прощания с ним я выберу горько-сладкую симфонию, под нее я смогу выпустить вполне настоящие слезы. Потом ношу траур без малого месяц, появляюсь в шикарных питерских ресторанах только в темной одежде и широкополой шляпе. Вскоре в городе меня начинают называть «Мрачная Нино». Из уважения к изменившемуся статусу мужчины держат относительную дистанцию, негоже сразу же подкатывать к привлекательной женщине, все-таки у нее недавно умер супруг. И только Ник не может сдержать пыл, он плюет на условности и зовет меня замуж на следующий же день. «Торопыжка», — говорю я ему и, естественно, отказываю — теперь и дальше я буду чтить мужа. Трахаться, конечно, можно, но больше ни-ни... Люди, которые меня не знают, скажут: «Вы были женой удивительного человека!», и мне останется только огорченно кивать. Они удовлетворятся этим скромным ответом и позволят мне все оставшуюся жизнь жить окутанной темным, но притягательным флером. Она потеряла мужа, бедняжка, вдова. Невероятно сексуально.
Я уже думала взять вибратор, чтобы немного оживить распаленные фантазии, как в проеме спальни показался Матвей, обхвативший подушку руками.
— Мама, можно я посплю с тобой?
Как всегда некстати.
— Что случилось?
— Мне просто страшно, — сказал он и зарыдал.
— Ничего не бойся, малыш, я с тобой рядом.
Я обняла его, свободной рукой открыла дверцу шкафа и достала вязаный плед, накрыла нас с головой:
— Все классно, тут нас никто не найдет.
Он всхлипнул:
— Спокойной ночи, мама.
— Спокойной ночи, малыш, — у меня вдруг защипало глаза, безо всякой на то причины.
Я повернула его на бочок, поправила пижамную кофту, и мы заснули вместе, обнявшись.
Глава 46
В эту пятницу, когда у няни наступил первый за долгое время выходной, я объявила мальчикам, что мы едем в гости к тете Ие. Они были довольны. Ия вызывала в них мальчишеское обожание, она была известная красотка и позволяла им творить у себя дома все, что они захотят. Она любила детей так сильно еще и потому, что не могла иметь своих.
Я засунула детей в машину: «Пристегнитесь, у нас с этим строго». Матвей пристегнулся, а Давид, для виду поворочавшись, спрятал ремешок за спиной. Я углядела его проделку и разоралась, кричала, что пристегнуться — это самая элементарная вещь, которую он может сделать, чтобы спасти свою жизнь. Сама не знаю, что на меня нашло. Страх за детей находил волнообразными приступами — и сейчас достиг апогея. Причем за Датошу я волновалась больше, чем за Матвея, хотя тот и был старшим. Я так перенервничала, что расплакалась, уронив голову на руль.
— Ладно, мам, я пристегнулся, — Датоша испугался по-настоящему. Его глаза в зеркале заднего вида, темно-карие под русой челкой, округлились и смотрели вопросительно.
Чуть успокоившись, я медленно ехала, пока не показался шпиль Адмиралтейства, а значит, до Ийкиного дома рукой подать. На лестничной клетке столкнулась с Эстер. Несмотря на дневной свет, она была одета как шлюха, которая только закончила обслуживать очередного клиента. Выглядела она моей ровесницей, хотя вообще-то по меньшей мере лет на пять младше.
— О, Нино! — завопила она.
Я натянуто улыбнулась и позволила себя обнять. Меня обдало профессиональным узнаваемым запахом алкоголя, табака и группового секса. «В сексе нет ничего особенного, — заявлял ее нахально-оголенный вид. — Мне ни капли не стыдно одеваться так. Вдруг кто-то забыл, что я всегда доступна». Есть тип женщин, которые трахаются, чтобы поднять рухнувшую самооценку. Выглядит это жалко вне зависимости от возраста, и я хочу ей сказать: «Девушка, прикройтесь, это несексуально». Секс любит тень и темноту, поэтому лучше бы ты вообще не показывалась на люди в светлое время суток. Все ночи, кроме белых, твои, детка. На твоем месте я бы вообще переехала из Питера.
Эстер взглянула на моих мальчиков: я легонько оттолкнула их назад и заслонила собой: не хотелось бы, чтобы
